Бог неуютно поежился в своем панцире.
Бедн и Фергмен беспечно шагали по тоннелям Цитадели, причем беспечность их была настолько очевидной, что не могла не привлечь к себе пристального и острого, как наконечник стрелы, внимания, если бы хоть кто-нибудь проявил к ним интерес. Но здесь сновали только те, кто был занят совершенно необходимыми и жизненно важными делами. Кроме того, не рекомендуется слишком пристально смотреть на стражников, потому что они могут точно так же посмотреть в ответ.
Симони сказал, что Бедн сам вызвался на это задание. Вот только Бедн этого что-то не припоминал. Сержант знал, как пройти в Цитадель, – здесь все верно. Бедн был знаком с гидравликой. Превосходно. И вот он уже идет, позвякивая инструментами на поясе, по сухим тоннелям. Логическая связь тут явно была, но установил ее кто-то другой.
Фергмен завернул за угол и остановился у большой решетки, поднимающейся до самого потолка. Решетка была очень ржавой. Когда-то здесь стояла дверь, на что указывали остатки петель на каменной стене. Бедн присмотрелся и увидел за решеткой тускло блестевшие трубы.
– Эврика! – воскликнул он.
– Собираешься принять ванну? – спросил Фергмен.
– Ты, главное, следи, чтобы никто не пришел.
Бедн выбрал короткий ломик и вставил его между решеткой и каменной стеной. «Дайте мне фут хорошей стали и стену, о которую можно опереться… ногой… – Решетка со скрипом пошла вперед и выскочила из стены с глухим звуком. – И я изменю мир».
Он вошел в длинное, темное, сырое помещение и даже присвистнул от восхищения.
Здесь никто ничего не обслуживал в течение – ну сколько нужно времени, чтобы железные петли превратились в рассыпающуюся ржавчину? – а все по-прежнему работало!
Огромные, сделанные из свинца и железа ковши и переплетение огромных труб…
Вот оно, дыхание Господа.
Вероятно, последнего человека, который знал, как здесь все работает, замучили до смерти много лет назад. Или сразу же после того, как было закончено строительство. Убийство создателя было традиционным методом патентной защиты.
Вот – рычаги, а там, над ямами в каменном полу, – противовесы. Вероятно, для управления устройством требуются всего несколько сотен галлонов воды. Но эту воду нужно откуда-то закачать…
– Сержант?
Фергмен выглянул из-за двери. Он выглядел обеспокоенным, как атеист в грозу.
– Что?
Бедн ткнул пальцем:
– Видишь уходящую в стену шахту? Ниже цепной передачи?
– Ниже чего?
– Больших таких колес с шипами.
– Да.
– Куда идет эта шахта?
– Не знаю. Вообще-то, в той стороне находится Колесо Наказания.
– А.
Дыхание Бога в итоге оказалось потом людей. «Дидактилосу понравилась бы эта шутка», – подумал Бедн.
Он вдруг услышал звуки, которые, вероятно, раздавались все время, но только сейчас смогли пробиться сквозь его сосредоточенность. Они были едва слышны, отражались эхом, но это были звуки голосов. И доносились они из труб.
Сержант, судя по выражению его лица, тоже услышал голоса.
Бедн прижал ухо к металлу. Слова разобрать было невозможно, но общий религиозный ритм был достаточно знакомым.
– В храме идет служба, – сказал он. – Вероятно, двери резонируют, и звук по трубам доходит сюда.
Фергмен все еще выглядел настороженно.
– Боги здесь совсем ни при чем, – пожал плечами Бедн и вновь сконцентрировал внимание на трубах. – Все очень просто, – пояснил Бедн, скорее себе, чем Фергмену. – Вода наполняет резервуары в противовесах и нарушает равновесие. Один комплект грузов опускается, другой поднимается по шахте в стене. Вес двери не имеет значения. По мере того как нижние грузы опускаются, ковши переворачиваются, и вода из них выливается. Вероятно, работает безотказно. Идеальное равновесие в каждый момент движения. Прекрасно продумано.
Он заметил выражение лица Фергмена.
– Вода наливается, потом выливается, и двери открываются, – устало проговорил он. – Значит, остается только подождать… какой там знак нам должны подать?
– Пройдя главные ворота, они подуют в трубу, – быстро ответил Фергмен, довольный тем, что и он пригодился.
– Правильно.
Бедн поднял взгляд на грузы и ковши. Бронзовые трубы были густо покрыты коррозией.
– На самом деле лучше еще раз все проверить. Мы должны твердо знать, что делаем, – сказал он. – Скорее всего, двери не сразу начинают открываться, значит, у нас в запасе как минимум пара минут.
Он сунул руку под рясу, пошарил там и достал нечто, напомнившее Фергмену изощренный пыточный инструмент. Бедн, видимо, это почувствовал и с расстановкой произнес:
– Это раз-вод-ной ключ.
– Да?
– Он откручивает.
С несчастным видом Фергмен кивнул:
– Да?
– А это бутылка с маслом, чтобы легче откручивалось.
– Как славно.
– Подсади-ка меня. На отсоединение клапана может уйти время, лучше позаботиться об этом заранее.
Бедн подтянулся и под монотонный гул церковной службы, доносившийся сверху, полез в недра древнего механизма.
К пророкам Себе-Рублю-Руку Достаб относился крайне положительно. Он бы не возражал и против конца света, если бы это позволило ему получить концессию на продажу зрителям всяческих религиозных статуэток, уцененных икон, прогорклых конфет, забродивших фиников и гнилых маслин на палочках.
Книга пророка Бруты так и не вышла в свет, зато миру выпала исключительная возможность познакомился с версией Достаба – сразу после так называемого Обновления некий предприимчивый писец сделал кое-какие записи, и вот что поведал ему Достаб.
I. Я стоял возле статуи Урна, когда вдруг увидел рядом Бруту. Все старались держаться от него подальше, потому что он был архиепископом, а если толкать архиепископов, рано или поздно можно нажить большие неприятности.
II. Я сказал ему: «Приветствую, ваше преосвященство», – и предложил йогурт, причем практически за бесценок.
III. Он ответил: «Спасибо, что-то не хочется».
IV. Тогда я сказал: «Но он очень полезен для здоровья. Это живой йогурт».
V. Он ответил, что и сам это видит.
VI. А вообще, он смотрел на двери. Только что прозвучал третий гонг, и все знали, что ждать придется еще несколько часов. Брута выглядел несколько унылым, но не потому, что съел йогурт, который, должен признать, из-за жары прескверно вонял. То есть в тот день он вел себя несколько живее обычного, даже приходилось постоянно стучать по нему ложкой, чтобы он не вылез из… Я просто пытаюсь объяснить, что было с йогуртом. Ладно, ладно. Добавить немного цвета? Людям нравится, когда есть цвет? Так вот, он был зеленым.
