Бедн стоял рядом и явно испытывал некую нерешительность.
– Я достал «О Религии» Абраксаса, – сказал он.
– А, Уголек Абраксас. – Дидактилос явно повеселел. – Молния поражала его уже раз пятнадцать, а он все не сдается. Если хочешь, можешь взять этот труд, почитаешь ночью. Но никаких пометок на полях, разве что очень интересное встретишь.
– Вот оно! – воскликнул Ом. – Прощайся с этим идиотом и пошли быстрей!
Брута развернул список. Даже картинок не было. Сплошные неразборчивые буквы, строка за строкой.
– Он исследовал этот вопрос долгие годы, – промолвил Дидактилос. – Ходил в пустыню разговаривать с мелкими божками. Разговаривал с некоторыми нашими богами. Храбрец. Утверждает, что боги любят, когда поблизости ошивается какой-нибудь атеист. Есть на ком сорвать злость.
Брута развернул свиток дальше. Пять минут назад он был готов признаться в том, что не умеет читать. Сейчас это признание не вытянули бы из него даже лучшие инквизиторы. Он старался держать свиток так, чтобы сложилось впечатление, будто чтение – это его конек.
– А где он сейчас? – спросил он.
– Поговаривают, год или два назад кто-то видел рядом с его домом пару дымящихся сандалий, – пожал плечами Дидактилос. – Наверное, чересчур перегнул палку.
– Думаю, – осторожно промолвил Брута, – мне пора уходить. Прошу прощения, что отнял у тебя столько времени.
– Не забудь принести свиток обратно, когда закончишь с ним работать, – напомнил Дидактилос.
– А в Омнии люди всегда так читают? – поинтересовался Бедн.
– Как?
– Вверх ногами.
Брута схватил черепашку, свирепо взглянул на Бедна и как можно величественнее покинул библиотеку.
– Гм… – буркнул Дидактилос и забарабанил пальцами по столу.
– Это его я видел вчера в таверне, – сказал Бедн. – Уверен в этом, учитель.
– Но омниане живут во дворце.
– Ты прав, учитель.
– А таверна находится снаружи.
– Да.
– Стало быть, по-твоему, он взял и перелетел через стену?
– Я абсолютно уверен, что это был он, учитель.
– Тогда… может, он приехал позже? И еще не успел попасть во дворец?
– Это единственное объяснение, учитель. Хранителей лабиринта подкупить невозможно.
Дидактилос треснул Бедна лампой по затылку.
– Глупец! Я уже предупреждал тебя о вреде подобных заявлений.
– Я хотел сказать, что их очень нелегко подкупить, о учитель. Всего золота Омнии здесь будет явно не достаточно.
– Вот это больше похоже на правду.
– Как ты думаешь, учитель, эта черепашка действительно бог?
– Если это так, Омнии грозят большие беды. Бог у них достаточно сволочной тип. Ты когда-нибудь читал старика Абраксаса?
– Нет, учитель.
– Очень хорошо разбирался в богах. Настоящий специалист. Правда, от него всегда воняло паленой шерстью. Вот она, врожденная стойкость.
Ом медленно полз по строчке.
– Перестань ходить взад-вперед. Я не могу сосредоточиться.
– Как люди могут так говорить? – спросил Брута у пустоты. – Они ведут себя так, будто на самом деле рады, что ничего не знают! Все время узнавать новое, ранее неизведанное!… Они похожи на детей, с гордостью показывающих мамам содержимое ночных горшков!
Ом отметил лапкой место.
– Они заняты познанием, – пояснил он. – Этот Абраксас был мыслителем, здесь нет никаких сомнений. Даже я не знаю многое из того, что здесь написано. Садись!
Брута повиновался.
– Хорошо, – кивнул Ом, – а теперь слушай! Ты знаешь, откуда боги получают свою власть?
– От людей, в них верящих, – ответил Брута. – Миллионы людей верят в тебя.
Ом немного помедлил с ответом.
«Ну ладно… Мы – здесь и сейчас. Рано поздно он и сам все поймет. Поэтому…»
– На самом деле они в меня не верят, – сказал Ом.
– Но…
– Такое случалось и раньше, – продолжала черепашка. – Много-много раз. Тебе известно, Абраксас нашел Потерянный Город Ии? А в нем очень странные изваяния. По его словам, вера постоянно смещается. Люди начинают с веры в бога, а заканчивают верой в структуру.
– Я не понимаю.
– Тогда позволь мне объяснить это другими словами. Я – твой бог, верно?
– Да.
– И ты обязан мне повиноваться.
– Да.
– Хорошо. А теперь возьми камень и убей Ворбиса.
Брута не пошевелился.
– Ты меня слышал? – уточнил Ом.
– Но он… он… квизиция…
– Теперь ты понимаешь, что я имею в виду, – хмыкнула черепашка. – Сейчас ты больше боишься его, чем меня. Вот здесь Абраксас говорит: «Вакруг Бога фармируется Абалочка из малящихся, Циримоний, Сданий, Жрицов и Властей, и в канце канцов Бох Умерает. И эта может остатся незамеченым…»
– Это неправда!
– Думаю, что как раз это – правда. А еще Абраксас говорит, что существует моллюск, живущий по такому же принципу. Его раковина все время растет, становится все больше, моллюск теряет способность перемещаться и умирает.
– Но… но… это значит… вся церковь…
– Да.
Брута пытался обдумать эту идею, но она не поддавалась восприятию в силу своей колоссальности.
– Но ты же не умер, – сказал он наконец.
– Едва не умер, – поправил Ом. – И знаешь, что еще? Ни один из других мелких богов не пытается посягать на мои права. Я когда-нибудь рассказывал тебе о старом Ур-Гилаше? Нет? Он был богом до меня в той местности, которая потом стала Омнией. Не слишком хорошим. В основном богом погоды. Или богом змей. Кем-то вроде этого. Хотя понадобились годы, чтобы избавиться от него. Войны и все остальное. Вот я и задумался…
Брута ничего не сказал.
– Ом по-прежнему существует, – промолвила черепашка. – Я имею в виду оболочку. Тебе нужно только сделать так, чтобы люди поняли.
Брута по-прежнему молчал.
– Ты можешь стать следующим пророком, – сказал Ом.
– Не могу! Все знают, что следующим пророком будет Ворбис!
– Да, но ты будешь официальным пророком.
– Нет!
– Нет? Но я твой Бог!
– А я – мой я. Я – не пророк. Я даже писать не умею. Не умею читать. Никто не станет меня слушать.
Ом осмотрел его с головы до ног.
– Честно говоря, я бы тебя тоже не избрал… – признался он.
