— …Si consuenti d'amoure, venire dimo tondreturo-o-o-o-…
— Как голодает моя любовь по столовой твоего изнурения, — тут же перевела нянюшка Ягг, не поднимая головы.
— …Delia della t'ozentro, audri t'dren vontarie-e-e-e-e-e…
— Магазин, магазин, у меня есть лепешка, небо розовеет, — продолжала переводить нянюшка. Матушка и Маграт переглянулись.
— …Guaranto del tari, bella pore di larientos…
— Возрадуйся, свечник, у тебя такой большой, огромный…
— Ни единому слову не верю, — перебила матушка. — Ты все выдумываешь.
— Дословный перевод, — возразила нянюшка. — Сама ж знаешь, заграничный я знаю как родной.
— Госпожа Ягг, это ты? Ты ли это, любовь моя?
Ведьмы дружно подняли головы и посмотрели на забранное решеткой окно. В камеру заглядывало крохотное личико.
— Казанунда?
— Я, госпожа Ягг.
— Любовь моя! — пробурчала матушка.
— Как же ты добрался до окна? — не обращая на нее внимания, спросила нянюшка.
— Я всегда знаю, где раздобыть лестницу, госпожа Ягг.
— Но знаешь ли ты, где раздобыть ключ?
— Ключ тут не поможет. У вашей двери дежурит слишком много стражников, госпожа Ягг. Слишком много — даже для такого прославленного фехтовальщика, как я. Ее ледство отдала строжайшие приказы. Запрещается не только слушать вас, но даже смотреть на вас.
— А как тебя-то занесло в дворцовые стражники?
— Солдат удачи хватается за ту работу, что подворачивается под руку, госпожа Ягг, — честно ответил Казанунда.
— Но ведь все остальные стражники шести футов росту, а ты… ну, слегка пониже.
— Я соврал насчет своего роста, госпожа Ягг. Я же самый знаменитый в мире враль.
— Правда?
— Нет.
— А как насчет того, что ты самый знаменитый в мире любовник?
Некоторое время за окном молчали.
— Ну, может, я и на втором месте, — откликнулся наконец Казанунда. — Но я стараюсь.
— Господин Казанунда, ты не мог бы сходить и поискать нам напильник или что-нибудь вроде? — попросила Маграт.
— Посмотрю, что можно сделать, госпожа.
Лицо исчезло.
— Может, попросить кого-нибудь навестить нас, а потом переодеться в его одежду и сбежать? — предложила нянюшка Ягг.
— Ну вот, теперь еще и палец булавкой уколола, — пробормотала матушка Ветровоск.
— Или Маграт могла бы попробовать соблазнить одного из стражников… — продолжала нянюшка.
— А почему бы тебе самой это не попробовать? — зло огрызнулась Маграт.
— Ладно. Идет.
— Слушайте, вы там, а ну заткнитесь обе, — рявкнула матушка. — Я тут пытаюсь придумать…
За окном снова послышался какой-то звук.
На сей раз к ним наведался Легба.
Сквозь прутья решетки черный петух мельком заглянул в камеру, после чего немедленно улетел.
— У меня от него прям мурашки по коже, — призналась нянюшка. — Не могу на него смотреть, сразу думаю о луковой подливке и картофельном пюре.
Ее морщинистое лицо сморщилось еще больше.
— Грибо! — возопила она. — На кого мы тебя оставили?!
— Ой. Да он же всего-навсего кот, — отмахнулась матушка Ветровоск. — Кот и сам о себе может позаботиться.
— Да, только ведь он еще совсем маленький, пушистый… — начала было нянюшка, но тут кто-то принялся разбирать стену.
Вскоре в стене образовалась небольшая дыра. Чья-то серая рука вытащила очередной камень. Ведьмы почувствовали сильный запах тины.
Камень крошился под сильными пальцами.
— Эй, вы там? — позвал звучный голос.
— Да, господин Суббота, — откликнулась нянюшка. — Как все-таки жестоко устроен этот мир, мы — здесь, ты — там…
Суббота что-то буркнул и исчез.
Тут из-за двери камеры донеслась какая-то возня, и кто-то зазвенел ключами.
— Нечего нам здесь рассиживаться, — решила матушка. — Пошли.
Ведьмы, помогая друг дружке, пролезли в дыру.
Снаружи в небольшом дворике они увидели Субботу, торопливо направляющегося туда, где все еще продолжался бал.
А следом за Субботой тянулось нечто, весьма напоминающее хвост какой-нибудь кометы.
— Что это?
— Дело рук госпожи Гоголь, — мрачно ответствовала матушка Ветровоск.
За Субботой по воздуху струился поток сгущающейся темноты, медленно, но верно распространяясь по территории дворца. На первый взгляд могло показаться, будто во тьме роятся какие-то тени, но при ближайшем рассмотрении становилось ясно, что это вовсе не тени, а лишь намек на тени. В круговерти на мгновение блеснули чьи-то глаза. Слышались стрекот цикад и жужжание москитов, доносился запах мха и вонь болотной тины.
— Болото, — сказала Маграт.
— Это лишь идея болота, — поправила ее матушка. — Это то, из чего рождается болото.
— Батюшки светы, — поежилась нянюшка, а потом пожала плечами. — Что ж, Элла сбежала, да и мы тоже сбегаем, значит, наступила та часть сказки, где все мы сбегаем? Ну так что, мы бежим или нет?
Они продолжали стоять.
— Народ здесь, конечно, не очень… — спустя некоторое время промолвила Маграт. — Но аллигаторов он не заслужил.
— Эй! Ведьмы, а ну стойте! — послышался чей-то голос за их спинами.
Из дыры выглядывало с полдюжины стражников.
— Тут определенно становится жарковато, — сказала нянюшка, выдергивая из шляпы еще одну булавку.
— У них арбалеты, — предупредила Маграт. — Против арбалетов сильно не повыступаешь. Про метательное оружие рассказывается только в Седьмом Уроке, а я до него еще не дошла.
— Интересно, как они спустят курки, если будут думать, что у них плавники вместо рук? — с угрозой в голосе заметила матушка.
— Слушай, — примиряюще произнесла нянюшка, — давай только без этого, ладно? Всем же и так известно, что добро всегда побеждает, особенно если врагов больше.
Стражники наконец выбрались во двор.
Стоило им сделать пару шагов, как со стены прямо позади них бесшумно спрыгнула высокая черная фигура.
— Ну вот, — радостно возвестила нянюшка, — я же говорила, что от своей мамочки он далеко не уйдет!
Один или два стражника вдруг осознали, что одна из ведьм с гордостью смотрит куда-то за их спины, и обернулись.
Их взорам предстал высокий широкоплечий тип с копной черных волос, повязкой на глазу и очень широкой улыбкой.
