Она замолчала. Нянюшка Ягг стояла позади нее, и матушка никак не могла видеть выражения ее лица, однако ж…
— Гита!
— Да, Эсме? — невинно спросила нянюшка Ягг.
— Я чувствую, что ты улыбаешься. Прибереги эту свою грошовую психолологию для тех, кому она действительно нужна.
Матушка закрыла глаза и пробормотала несколько слов.
— Может, палочкой попробовать? — неуверенно предложила Маграт.
— Я тебе попробую, — огрызнулась матушка и снова что-то забормотала. Нянюшка кивнула.
— Она определенно начинает розоветь, — заявила она.
Через несколько минут девочка открыла глаза и сонно взглянула на матушку Ветровоск.
— Пора вставать, — непривычно добродушно сказала матушка. — А то все интересное проспишь.
Девочка попыталась сфокусировать взгляд на нянюшке, потом на Маграт, а затем снова посмотрела на матушку Ветровоск.
— Ты? — удивилась она.
Матушка подняла бровь и недоуменно взглянула на подруг.
— Я?
— Ты… Ты все еще здесь?
— Все еще? — переспросила матушка. — Да я в жизни тут не бывала.
— Но… — девочка явно была удивлена. И, как заметила Маграт, напугана.
— Знаешь, милая, — сказала нянюшка Ягг, ласково беря девочку за руку, — вот и со мной по утрам такое же. Пока не выпью чашку-другую чайку, я не я. Кстати, скоро и остальные начнут просыпаться. Правда, потребуется некоторое время, чтобы вытряхнуть из чайников крысиные гнезда, но… Эсме!
Матушка разглядывала какой-то покрытый пылью предмет.
— Вечно ты во все лезешь… — наконец прошептала она.
— Что там такое, Эсме?
Матушка Ветровоск приблизилась к стене и стерла пыль с большого зеркала в вычурной раме.
— Ха! — воскликнула она и обернулась. — Ну, по-моему, нам пора, — строго промолвила она.
— Но мы же собирались чуточку передохнуть. То есть я хочу сказать, ведь почти рассвело уже… — извиняющимся тоном пояснила Маграт.
— Не будем надоедать хозяевам, — отрезала матушка, выходя из комнаты.
— Но мы ведь даже не… — начала было Маграт.
Она взглянула на зеркало. Оно было большим, овальным, в позолоченной раме. И выглядело совершенно обычно. Матушка вела себя крайне странно — она что, собственного отражения испугалась?
— Снова у нее плохое настроение, — покачала головой нянюшка Ягг. — Пошли. Нет смысла задерживаться здесь еще. — Она погладила изумленную принцессу по голове. — Прощевай, госпожа. Ни о чем не волнуйся — пара недель работы шваброй и топором, и твой старый дворец опять станет как новенький.
— Она как будто узнала матушку, — промолвила Маграт, когда они пошли следом за торопливо удаляющейся вниз по лестнице фигурой Эсме Ветровоск.
— Но мы же знаем, что такого просто быть не может, — пожала плечами нянюшка Ягг. — Эсме в жизни не бывала в здешних краях.
— Но я все равно не понимаю, к чему такая спешка, — настаивала Маграт. — По мне, так люди будут нам только благодарны за то, что мы разрушили чары.
Дворец постепенно просыпался. Они миновали стражников, с удивлением разглядывавших затянутые паутиной мундиры и растущие повсюду кусты. Когда ведьмы пересекали заросший деревьями двор, из дверей, пошатываясь, появился какой-то пожилой человек в выцветшем камзоле и прислонился к стене, явно пытаясь сообразить, где он и что с ним. И тут он заметил торопливо шагающую матушку Ветровоск.
— Эй, ты! — закричал он, а потом: — Стража!
Нянюшка Ягг не колебалась ни секунды. Она подхватила Маграт под локоть и пустилась дальше крупной рысью, нагнав матушку Ветровоск у самых ворот замка.
Один из стражников — который, очевидно, привык вставать спозаранку и потому испытывал меньше проблем с пробуждением — спотыкаясь, двинулся навстречу матушке и пикой попытался преградить дорогу, но ведьма лишь мягко оттолкнула его рукой, и стражник, покачнувшись, отступил.
Через мгновение ведьмы уже были снаружи и бежали к метлам, прислоненным к растущему неподалеку дереву. Матушка Ветровоск на ходу подхватила свое помело, и оно завелось с первой же попытки — чуть ли не впервые за все время своей службы.
Мимо шляпы матушки Ветровоск просвистела стрела и воткнулась в нависающую над землей ветку.
— И это называется благодарность? — недоуменно воскликнула Маграт, когда метлы взмыли над лесом.
— Частенько люди просыпаются не в самом лучшем настроении, — ответила нянюшка.
— Матушка, мне показалось, что тебя в этом замке все знают. Но откуда? — спросила Маграт.
Помело матушки Ветровоск дернулось от порыва ветра.
— Вот именно, что показалось! — рявкнула она. — Ноги моей там раньше не было, понятно?
Некоторое время после этого ведьмы летели в обиженном молчании.
А потом Маграт, которая, как считала нянюшка Ягг, обладала настоящим талантом затрагивать в беседе всякие опасные темы, сказала:
— Я вот думаю, правильно ли мы поступили? Насколько мне известно, вместо нас это должен был сделать какой-нибудь прекрасный принц.
— Ха! — откликнулась летевшая впереди матушка. — И что толку? По-твоему, если кто продерется через эти дурацкие кусты, так из него уже и муж хороший выйдет? Типичное феекрестное мышление, вот что это такое! Думаешь, можно просто так ходить повсюду и награждать людей счастливым концом, хотят они того или нет?
— А что плохого в счастливых концах? — горячо возразила Маграт.
— Послушай, счастливый конец — это хорошо, но только тогда, когда все заканчивается действительно хорошо, — произнесла матушка Ветровоск, глядя на небо. — Нельзя навязывать людям счастливые концы. Возьмем, к примеру, счастливый брак. По идее, любой брак можно сделать счастливым — отруби молодоженам головы, как только они на венчании скажут «да», и всего делов. Но ведь так не годится. Нет, счастье так запросто не создашь…
Матушка стала вглядываться в показавшийся на горизонте город.
— Все когда-то кончается, — сказала она. — Вопрос только как.
Они позавтракали на лесной полянке. На завтрак у них была жареная тыква. На всякий случай вытащили попробовать гномьи пироги. Нет, все-таки эти самые гномьи пироги — поистине удивительный продукт. Человек, у которого в котомке завалялся гномий пирог, никогда не познает, что такое настоящий голод. Достаточно лишь взглянуть на этот пирог, и на ум мгновенно приходят дюжины вещей, которые вы предпочли бы съесть. Например, собственные сапоги. Гору. Дохлую овцу. Собственную ногу.
Потом ведьмы попытались вздремнуть. По крайней мере, нянюшка и Маграт. Но в результате они лишь проворочались с боку на бок, прислушиваясь к хмурому бормотанию матушки Ветровоск. Им еще никогда не доводилось видеть ее в таком дурном расположении духа.
