Также Лэдди умел навязаться какой-нибудь молодой особе, которую вывел в свет томимый надеждами воздыхатель. Лэдди клал голову ей на колени и бросал столь печальные взгляды, что воздыхатель, надеясь покорить сердце девушки своей щедростью, неизменно покупал Лэдди блюдце пива и тарелку печенья в форме золотых рыбок.
У Гаспода этот фокус никогда бы не получился. Ему бы пришлось подпрыгнуть, чтобы положить голову кому-нибудь на колени, — да и в этом случае он заслужил бы только пинок под зад.
Весь вечер он провел, сидя под столом, откуда наблюдал за Лэдди с явным неодобрением. Позднее явное неодобрение сменилось неодобрением пьяным — Лэдди щедро делился с ним всей своей добычей.
После того как их обоих вышвырнули, Гаспод решил, что сейчас самое время прочесть лекцию на тему «Кто мы, псы, такие?».
— П-ред людьми не-зя люблезить… зебюзить… лебезить! — говорил он. — Так ты себя только роняешь… В грязь, да, в грязь. Нам никогда не избавиться от вековой зависимости от человека, если собаки вроде тебя будут нестись к хозяину по первому его зову. Ты меня, конечно, 'звини, но я был оч-чень разочарован, когда ты валялся там кверху пузом…
— Гав!
— Ты — пес на побегушках у человеческого империализма, — сурово отчеканил Гаспод.
Лэдди закрыл нос лапами.
Гаспод попытался подняться, однако лапы его запутались, и он тяжело осел обратно. Немного спустя две гигантские слезы пробороздили шерсть на его морде.
— Конечно, мне шанса никогда не давали, — продолжал он, чудом поднимаясь на все четыре лапы. — Ну посмотри, как я начал. Меня сунули в мешок и швырнули в реку. Да, да, в самую настоящую реку. Милый крошка-щенок открывает свои глазки, смотрит, так сказать, на мир — и выясняет, что весь мир — это большой мешок. — Слезы так и капали с его носа. — Первые две недели кирпич был у меня за маму.
— Га-аав, — произнес Лэдди, выказывая свое искреннее участие.
— На мое счастье, меня бросили в Анк. В любой другой реке я бы захлебнулся и мигом отправился к собачьим праотцам. Я слышал, к нам, собакам, которые умерли, приходит такая громадная черная псина и говорит: «Фас твой пропил. Час. Пробил».
Невидящими глазами Гаспод уставился перед собой.
— Только в Анке не особо утонешь, — задумчиво промолвил он. — Жесткая очень речка — Анк.
— Тяв, тяяв…
— Вот она, собачья судьба… — пожал плечами Гаспод. — Образно выражаясь.
— Тя-яв…
Мутные глаза Гаспода наконец остановились на радостной, бодрой и беспробудно глупой морде Лэдди.
— И зачем я тебе все это говорю? Ты, наверное, ни словечка не понял, — буркнул он.
— Гав! — с надрывом произнес Лэдди.
— Счастливая ты тварь, — вздохнул Гаспод.
С другого конца аллеи донеслись взбудораженные возгласы. Кто-то кричал:
— Да вот же он! Глядите! Сюда, Лэдди! Ко мне, малыш!
— Это и есть Человек, — прорычал Гаспод. — Но тебе вовсе не обязательно следовать на его зов.
— Молодец Лэдди! Хороший мальчик! — пролаял Лэдди, послушно, хотя и с оттенком нерешительности, семеня в сторону голосов.
— Мы искали тебя по всему городу! — процедил один из инструкторов, замахиваясь палкой.
— Не бей его! — крикнул другой. — Ты только все испортишь.
Он вгляделся в сумрак аллеи и наткнулся на суровый взор Гаспода.
— Слушай, это тот кабысдох, что вечно болтается по округе! — воскликнул человек. — Честно говоря, у меня от него мурашки по коже.
— Ну так швырни в него чем-нибудь, — посоветовал ему товарищ.
Инструктор нагнулся за булыжником. Однако когда он выпрямился, аллея уже опустела. Пьяный или трезвый, Гаспод всегда мог положиться на свои безукоризненные рефлексы.
— Видал, да? — проговорил инструктор, изучая беззвучные тени аллеи. — Точно ясновидящий какой. Мысли умеет читать на расстоянии.
— Обыкновенная блохастая псина, — пожал плечами его товарищ. — Выбрось ты его из головы. Лучше давай поводок, поведем нашего друга обратно, пока господин Достабль ничего не узнал.
Лэдди безропотно последовал за ними в «Мышиный Век Пикчерз», где позволил посадить себя на цепь в своей же личной конуре. Вряд ли он испытывал какой-то восторг от сидения в конуре, но кто мог разобраться в той мешанине из чувства долга, обязанностей и эмоциональных пристрастий, что царила в его, за неимением лучшего слова, мозгу. Пару раз испытав прочность цепи, Лэдди растянулся на полу и стал ожидать развития событий.
Через минуту-другую он услыхал хриплый голос, обратившийся к нему через изгородь: — Я бы, конечно, передал тебе напильник в косточке, так ведь ты сожрешь его.
Лэдди мигом вскочил:
— Лэдди молодец! Хороший мальчик Лэдди!
— Т-сс! Тихо! Ты, главное, молчи. Ничего не говори. И настаивай на адвокате, — посоветовал Гаспод. — Сажание на цепь есть злостное нарушение всех человеческих прав.
— Г-гав!
— Ничего, ничего, я с ними рассчитался. Проводил главного до дома и хорошенько отлил на его парадную дверь.
— Г-гав!
Гаспод вздохнул и поплелся восвояси.
Время от времени из глубин его души всплывал вечный вопрос: так ли уж скверно кому-то принадлежать? То есть не просто считаться собственностью и сидеть на цепи в конуре, но в полном смысле слова принадлежать — захлебываться от радости при виде хозяина, подносить ему в зубах домашние тапочки и медленно уходить за ним, когда он уйдет в могилу…
Как видно, такая потребность в принадлежности крепко засела в голове Лэдди — скорее даже он уже был рожден с этой потребностью. Гасподу вдруг представилось, что это свойство как раз отвечает на вопрос «Кто мы, псы, такие?». В горле его родилось глухое рычание. Нет уж, он тоже пес и твердо знает, что те, кто носит в зубах тапочки, виляют хвостами на прогулках и сохнут по умершим хозяевам, не имеют ничего общего с настоящим псом. Настоящий пес — это прежде всего твердость духа, независимость суждений и врожденная хитрость.
Вот так-то.
Он слышал, что любая собака может скрещиваться с любой собакой, независимо от породы. Можно даже с волком скреститься. А это значит, что глубоко внутри каждой собаки кроется волк. Стало быть, из всякого волка можно вывести собаку, но волка из собаки не сделаешь. И если вдруг расшалилась подагра или начинают бесчинствовать блохи, значит, ты еще жив, ты — настоящий пес.
Далее Гаспод представил, как происходит брачная связь с волчицей — и что с тобой произойдет, когда дело будет сделано.
Но это неважно. Главное, настоящая собака не станет лить слезы счастья только потому, что ее приветил словом любимый хозяин.
Вот так-то.
Он зарычал на кучу мусора, как бы предлагая ей не согласиться.
