Потом он нагнулся и подобрал с земли прутик.
— Что ты делаешь? — спросил Ажура.
— Рисую карту, хозяин, — ответил М'Бу. Ажура покачал головой:
— Не утруждай себя, мальчуган. До Анка — три тысячи миль, согласно моим подсчетам. Зря я размечтался. Слишком много миль, слишком мало слонов.
— Мы бы могли пройти через равнины, хозяин, — возразил М'Бу. — На равнинах много слонов. Пошлем вперед себя гонцов. Мы бы по пути собрали много слонов, это не очень трудно. Все равнины уставлены этими проклятыми тварями.
— Нет! Нам пришлось бы идти вкруговую, по берегу, — сказал торговец, проведя по песку длинную кривую линию. — Потому что здесь, — он постучал по высохшей земле, — джунгли, и здесь тоже джунгли. — Он снова постучал, слегка контузив высунувшегося кузнечика, который легкомысленно принял первое постукивание за начало дождя. — А в джунглях дорог нет.
М'Бу взял прутик и прочертил через джунгли прямую линию.
— Тысяча слонов, хозяин, не больно-то думает о дорогах!
Ажура на минуту задумался. Потом взял прутик и нарисовал зубчатую линию около джунглей.
— Но здесь Горы Солнца, — сказал он. — Очень высокие горы. Много глубоких ущелий. И никаких мостов!
М'Бу взял прутик, ткнул им в джунгли и усмехнулся.
— Я знаю одно хорошее место, хозяин. Там только что выкорчевали много леса — первый сорт, хозяин.
— Да? Хорошо, мальчик, но кто будет поднимать его в горы?!
— Знаешь, хозяин, в ту сторону как раз пойдет тысяча больших сильных слонов.
И М'Бу снова осклабился. В его племени было принято затачивать зубы до игольной остроты
[14]
. Он вернул хозяину прутик.
Челюсть Ажуры медленно опускалась.
— Клянусь Семью Лунами Назрима, — выдохнул он, — у нас что-то может получиться. Если мы пойдем так, нам нужно будет пройти всего тысячу триста — тысячу четыреста миль. А может, и меньше. Да. Попробовать стоит.
— Согласен, хозяин.
— Знаешь, мне всегда хотелось сделать в жизни что-то значительное. Что-то настоящее, — продолжал Ажура. — Что за жизнь — страус здесь, жираф там… Человека помнят не по таким делам. — Он устремил взгляд к пурпурно-серому горизонту. — Вот я и думаю: ведь можно попробовать, а?
— Ну конечно, хозяин.
— И прямиком через горы!
— Конечно, хозяин.
Если очень пристально вглядываться, можно было различить, как над пурпурно-серым проходит белая кайма.
— Это очень высокие горы, — сказал Ажура, и в голос его закралось сомнение.
— Склон ведет вверх, склон ведет вниз, — философски ответствовал М'Бу.
— И то правда, — согласился Ажура. — То есть в целом дорога получается ровная.
И он снова взглянул на горы.
— Тысяча слонов, — пробормотал он. — Знаешь, мальчуган, когда сооружали гробницу царя Леонида Эфебского, на перевозке камня работали сто слонов. А двести слонов, как рассказывает история, использовались на строительстве знаменитого дворца Рокси.
Вдалеке зарокотал гром.
— Тысяча слонов, — повторил Ажура. — Тысяча слонов. Хотел бы я знать, зачем может понадобиться тысяча слонов?
До самого вечера рассудок Виктора колебался на грани помешательства.
Были скачки, были смертоносные схватки — и постоянная путаница во времени. Эту путаницу Виктор так и не смог объяснить. По-видимому, позднее мембрану можно было разрезать и склеить заново так, чтобы события происходили в нужной последовательности.
А некоторые события не должны были происходить вовсе. Художник, к примеру, написал на одной карточке: «В Каролевском Дварце, Часам Пожже». Один час выпал из Времени просто так, за здорово живешь. Разумеется, Виктор понимал, что этот час вовсе не вырезали из его жизни острым ножом. Довольно часто нечто подобное случалось в книгах. Да и на сцене тоже. Как-то раз он был на представлении странствующей труппы, где действие чудесным образом перенеслось с «Поля битвы при Цорте» в «Эфебскую крепасть, той же ночью», — для чего понадобилось всего на минутку опустить занавес из парусины, из-за которого в зал долетали глухие звуки возни и перебранки, пока на сцене меняли декорации.
Но здесь все складывалось иначе. Здесь, сделав одну сцену, через минуту делали другую, действие которой происходило днем раньше и в другом месте. А все потому, что Достабль, не желая платить лишние деньги, взял в прокат палатки, предполагая одновременный клик обеих сцен. Тебе же следовало иметь в виду лишь Настоящее и постараться забыть обо всем остальном, а это крайне трудно — в особенности если все время ждешь это странное ощущение…
Оно так и не явилось. После очередной, довольно унылой сцены сражения Достабль объявил, что все, картинка закончена.
— А разве конец делать не будем? — спросила Джинджер.
— Вы сделали его утром, — ответил Солл.
— А-а!…
Воздух наполнился демоническим стрекотом, — бесенят выпустили из ящика, и теперь они сидели на краю своего обиталища, болтая маленькими ножками и пуская по кругу крохотную сигаретку. Статисты выстроились в очередь за расчетом. Верблюд лягнул вице-президента по верблюдам. Рукояторы смотали отрисованные мембраны на огромные бобины и разошлись в разные стороны, чтобы втайне, как водится у рукояторов, под покровом ночи, предаться ремеслу ножниц и клея. Мисс Космопилит, вице-президент по гардеробу, собрала костюмы и куда-то с ними уковыляла.
Несколько акров пустыря с чахлыми сорняками перестали быть волнистыми дюнами Великого Нефа и снова стали пустырем с чахлыми сорняками. У Виктора было чувство, что с ним происходит нечто подобное.
По одному и по двое со смешками и прибаутками разошлись создатели магии движущихся картинок, напоследок договариваясь о встрече у Боргля.
Джинджер и Виктор остались вдвоем в расширяющемся круге пустоты.
— Когда из нашей деревни уезжал цирк, я испытывала нечто подобное, — промолвила Джинджер.
— Достабль говорил, что завтра будем делать новую картинку, — сказал Виктор. — По-моему, он их придумывает прямо на ходу. Ну а мы с тобой свои десять долларов получили. За минусом комиссионных, причитающихся Гасподу, — добросовестно уточнил он. Глупо улыбаясь, он смотрел на свою партнершу. — Гляди веселей! Ты ведь делаешь то, что всегда хотела делать.
— Не говори ерунды. Два месяца назад я даже не знала о движущихся картинках. Их просто не существовало.
Они бесцельно брели в сторону города.
— И кем же ты хотела стать? — отважился спросить он.
Она пожала плечами:
