— Ничего, ничего. Все здорово, — упавшим голосом промолвил он. — Э-э…
— Или ты веришь всем этим байкам, будто мы людей кушаем? — уточнил Галенит. — Так то клевещут на нас. На, потрогай, я весь из камня, зачем мне человека кушать?!
— Жрать, — подсказал другой тролль. — Ты хотел сказать — жрать.
— Ну да. Зачем мне жрать человека? Насколько помню, не больно-то вы вкусные. И мы вас отхаркиваем. В общем, мы уже лет сто как в завязке, — поспешно добавил он. — Да и вообще ничего такого не было. — Он дружески ткнул Виктора в бок, едва не сломав ему ребро. — А здесь хорошо, — доверительно сообщил он. — Нам тут платят три доллара в день плюс доллар на защитный крем для работы при дневном свете.
— Это чтобы не превращаться под солнцем в камень, а то очень неудобно, — пояснил его товарищ.
— Ага, из-за этого картинки задерживаются, а люди о нас спички зажигают.
— Плюс еще в контракте сказано, что нам положено по пять пенсов сверху за использование собственных дубин, — сказал второй тролль.
— Может, все-таки начнем? — осведомился Зильберкит.
— А почему троллей только два? — недовольно спросил Достабль. — Что тут героического — сражаться с двумя троллями? Я же просил, чтобы их было двадцать.
— Мне и двух хватит, — отозвался Виктор.
— Господин Достабль, — заговорил Зильберкит, — я знаю, ты хочешь как лучше, но экономическая основа…
Зильберкит и Достабль заспорили. Бригадир-рукоятор вздохнул, снял заднюю стенку с ящика и задал корма и воды демонам, которые громко выражали неудовольствие.
Виктор оперся о свой меч.
— И часто вы тут подрабатываете? — спросил он у троллей.
— Да, считай, все время, уважаемый, — сказал Галенит. — В «Королевском выкупе» я играю одного тролля, который все выскакивает и лупит людей. И в «Темном лесу» я играю одного тролля — он набрасывается на людей и лупит их дубинкой. А… в «Волшебной горе» играю другого тролля — он выбегает и топчет людей почем зря. Стараюсь выбирать разные роли.
— И ты тоже? — спросил Виктор у другого тролля.
— О, Морена у нас характерный актер, — сказал Галенит. — Другого такого не найдешь.
— А кого он играет?
— Утесы.
Виктор непонимающе смотрел на него.
— Это из-за складок на лице, — пояснил Галенит. — И не только утесы. Ты бы видел его в роли древнего монолита. Поразительно. Ну-ка, Морри, покажи ему свою надпись.
— Не-е. Не надо, — Морена стыдливо ухмыльнулся.
— Я тут думаю, не взять ли себе новое имя для картинок, — продолжал Галенит. — Что-нибудь пошикарнее. Может, Кремень? А?
Он взглянул на Виктора, как тому могло бы показаться, с тревогой, если б только Виктор чувствовал себя вправе выносить суждение о мимике лица, которое было высечено из гранита при помощи пары башмаков со стальными носами.
— Э-э… неплохо.
— Думаю, так звучит динамичнее, — произнес подразумеваемый Кремень.
— А еще можно — Утес, — неожиданно для себя предложил Виктор. — Хорошее имя — Утес.
Тролль уставился на него. Губы его беззвучно шевелились, словно он пробовал на вкус свое сценическое имя.
— Вот это да! — произнес он. — Мне и в голову не приходило. Утес. А мне нравится. С таким именем можно заработать больше, чем три доллара в день.
— Ну, начали наконец? — сурово спросил Достабль. — Если этот клик будет удачным, может, в следующий раз нам удастся пригласить больше троллей, но удачным он будет, только если уложится в бюджет, а это значит, надо закончить его к обеденному перерыву. Значит, так, Морри и Галенит…
— Утес, — поправил его Утес.
— Утес? Ладно, вы, двое, выскакивайте и нападайте на Виктора — ясно? Так… Крути!…
Рукоятор завертел ручку ящика для картинок. Послышалось тихое «клик-клик», сразу за которым последовали тонюсенькие повизгивания демонов.
Виктор привел себя в повышенную боеготовность.
— Это значит — начинайте, — терпеливо объяснил Зильберкит. — Тролли выскакивают из-за скалы, а ты отважно защищаешься.
— Но я не умею сражаться с троллями! — возопил Виктор.
— Мы вот как устроим, — сказал новоявленный Утес. — Ты сперва как бы отражаешь удар, а мы будем делать так, чтобы тебя случайно не ударить.
Виктора осенило:
— Так, значит, это все — понарошку?!
Тролли обменялись быстрым взглядом, который, однако, успел выразить: «Забавно, и этот народец еще называют царями Диска».
— Ага, — подтвердил Утес. — Точно сказал. Все не взаправду.
— Нам не разрешено убивать тебя, — успокоил его Морена.
— Верно, — подтвердил Утес. — Убивать тебя нельзя.
— Когда что-нибудь такое выходит, нас тут же зарплаты лишают, — мрачно сказал Морена.
По ту сторону изъяна реальности теснились Они. Вглядывались в свет и тепло с помощью штук, заменяющих Им глаза. Сейчас Их собралась уже целая стая.
Некогда существовал коридор. Сказать, что Они это помнили, было бы неправильно — столь прихотливое явление, как память, у Них отсутствовало. И едва ли у Них был столь прихотливый орган, как голова. Но у Них было чутье, были рефлексы.
Им нужен был коридор.
И Они его нашли.
На шестой раз получилось вполне сносно. Все бы заладилось еще раньше, но тролли слишком увлеченно били друг друга, землю, воздух и зачастую самих себя. В конце Виктор совсем перестал бояться и больше внимания уделял тому, чтобы успеть стукнуть по мелькающим рядом с ним дубинкам.
Достабль был вполне доволен. Бригадир — нет.
— Слишком носятся по площадке. Половину времени вообще в картинку не попадали.
— Так ведь это же битва, — напомнил Зильберкит.
— Да, но я же не могу двигать ящик для картинок, — возразил рукоятор. — Бесы падают.
— А нельзя их чем-нибудь пристегнуть? — спросил Достабль.
Бригадир почесал подбородок:
— Можно, конечно, прибить им ноги к полу…
— Во всяком случае, пока сойдет, — решил Зильберкит. — Будем сейчас делать сцену, где он спасает девушку. А где девушка? Я точно помню, что велел ей быть здесь! Куда она запропастилась? Почему никто никогда не делает то, что я велю?
Рукоятор вынул изо рта сигарету:
— Она кликается в «Храброй приключательнице» на той стороне холма.
— Но эту вещь должны были закончить еще вчера! — вскричал Зильберкит.
— Мембрана взорвалась, — пояснил рукоятор.
— Проклятье! Ладно, тогда начнем делать вторую схватку. Она там не участвует, — проворчал Зильберкит. — Всем приготовиться. Делаем кусок, где Виктор сражается с ужасным Бальгрогом.
