– Тогда, наверное, у тебя был очень убедительный голос.
– Эх. Давайте наслаждаться, ребята, пока наслаждается, – произнес Колон.
Они пили глубокомысленно. Настал момент высшего мира, несколько минут, выхваченных из реалий настоящей жизни. Кусочек запретного плода, который всегда так сладок. Никто во всем городе не дрался, не пырял ближнего ножом, не нарушал общественного спокойствия, и только в эту минуту было возможно поверить, что такое удивительное состояние дел продлится вечно.
А даже если и нет, все равно останутся воспоминания, они помогут тебе продержаться. О погоне и о том, как люди уступали тебе дорогу. О выражениях лиц этих пакостников, дворцовых стражников. О том, что, когда все воры, герои и боги подвели, ты БЫЛ ТАМ. И почти делал то, что почти правильно.
Шноббс водрузил кружку на ближайший подоконник, топаньем вернул жизнь в застывшие ноги и подул на пальцы. Результатом кратких поисков в темных закоулках заушной области стал огрызок сигареты.
– Вот времена-то, а? – довольным голосом спросил Колон, когда пламя спички озарило лица троих стражников.
Шноббс и Моркоу закивали. Уже сейчас казалось, как будто вчера было тысячу лет назад. Но что бы ни случилось, ты никогда не забудешь такое, даже если все остальные забудут.
– Что же, я так и не увижу этого короля? Не успел появиться и… – произнес Шноббс.
– Все равно из него получился бы неправильный король, – ответил Моркоу. – Кстати о королях, кто-нибудь королевских чипсов хочет?
– Правильных королей не бывает, – возразил Колон, но без особой злости.
Десять долларов в месяц произведут существенные перемены в его жизни. С человеком, который ежемесячно кладет на стол на десять долларов больше, госпожа Колон ведет себя совсем иначе. Записки, оставляемые ею на кухонном столе, стали куда более дружелюбными.
– Я не про то. Я просто хочу сказать, что нет ничего особенного в обладании древним мечом, – пожал плечами Моркоу. – Или родимым пятном. Возьми, к примеру, меня. У меня на руке есть родимое пятно.
– У моего брата тоже, – сообщил Колон. – В форме лодки.
– А мое больше похоже на корону, – признался Моркоу.
– О, так ты тогда король, – ухмыльнулся Шноббс. – Вполне логично.
– С чего это вдруг? А мой брат тогда кто? Адмирал? – справедливо возразил Колон.
– И у меня есть этот меч, – продолжал Моркоу.
Он извлек меч из ножен. Приняв его из рук Моркоу, Колон повертел клинок в полосе света, лившегося из дверей «Барабана». Лезвие тупое и короткое, все в зазубринах, точно пила. Сделан на совесть и когда-то, быть может, на нем были руны, но от частого использования меча они давным-давно истерлись до полной нечитабельности.
– Отличный меч, – задумчиво произнес он. – Хороший баланс.
– Но королю он вряд ли подойдет, – сказал Моркоу. – Королевские мечи большие и сверкающие, они украшены драгоценными камнями, а если ими взмахнуть, то в них отражается свет, вот так – «дзынь!», и звездочка.
– Дзынь… – повторил Колон. – Да, наверное, они должны быть именно такими.
– Я к чему клоню, нельзя раздавать троны направо и налево только потому, что у человека есть родимое пятно или меч какой, – продолжал Моркоу. – И капитан Ваймс со мной согласен.
– Неплохая работа, а? – подмигнул Шноббс. – Королевствуешь себе, рабочий день короткий, не замаешься.
– Гм-м?
Колон на мгновение погрузился в раздумья. У настоящего короля должен быть сверкающий меч, это очевидно. Но вот только, вот только настоящий король, не просто настоящий, а действительно НАСТОЯЩИЙ, вроде тех, что были во время оно, – так вот, подобный король скорее предпочтет меч, хорошо рубящий головы, нежели меч сияющий… Впрочем, это так, размышления.
– Я сказал, что королевствование неплохая работенка, по-моему, – повторил Шноббс. – Сокращенный рабочий день опять же.
– Ага. Да. Только количество твоих дней тоже сокращено, – Колон задумчиво посмотрел на Моркоу.
– А-а! Ну это, конечно, твоя правда.
– Все равно, мой отец говорит, что быть королем – слишком тяжелая работа, – произнес Моркоу. – За всеми наблюдай, пробы руды бери и все такое прочее. – Он осушил кружку. – Неподходящее занятие для людей вроде нас. Нас, – он гордо посмотрел на своих собеседников, – стражников. С тобой все в порядке, сержант?
– Гм-м? Что? А-а! Да. – Колон поежился. – Так о чем мы, бишь? Кто знает, так, как все обернулось, может, оно и к лучшему. – Он допил пиво. – Нам пора. Который сейчас час?
– Около двенадцати, – сообщил Моркоу.
– Это все?
Моркоу поразмыслил.
– И все спокойно? – просиял он.
– Точно. Просто проверил тебя.
– Знаешь, – Шноббс склонил голову набок, – когда это говоришь ты, то почти веришь, что так оно и есть.
А теперь переведем взгляд – посмотрим на мир с высоты…
Это Плоский мир, мир в себе и зеркало всех прочих миров, – он рассекает пространство, покоясь на спинах четырех гигантских слонов, которые стоят на спине Великого А'Туина, Небесной Черепахи. С Края этого мира океан бесконечно изливает свои воды во вселенскую ночь. А из его Пупа возносится ввысь десятимильный пик Кори Челести, на чьей поблескивающей вершине боги играют в игры с судьбами людей…
…Всегда полезно знать, каковы правила и кто игроки.
Над дальним краем Плоского мира вставало солнце. Утренний свет поплыл над заплатами морей и континентов, но плыл он, никуда не торопясь, – присутствие магического поля делает свет медлительным и тяжелым.
Но на другой стороне Плоского мира еще царила ночь, и кое-где в самых глубоких лощинах еще плескался ленивый свет прошлого заката – так вот, из этих теней вдруг вынырнули два пятнышка: одно большое, одно маленькое. Они скользнули над бурунами низвергающегося с Края океана и решительно устремились прочь, в совершенно неизмеримые, испещренные звездами глубины космоса.
Возможно, волшебство будет длиться вечно. А может, и нет. Ведь, по-честному, ничто не вечно.
