Хьюл подобрал поводья.
— Ты забыла упомянуть ой-ой-твою-спину.
— Дьявол. Извини. Ой-ой-моя-спина.
— И что ты, как мне кажется, скромная собирательница хвороста, — продолжал Хьюл.
— Попал прямо в точку, — ласково отозвалась нянюшка. — Как раз намеревалась пособирать… Томджон подтолкнул гнома рукой:
— Не забудь про реку.
Хьюл яростно глянул на юношу.
— Как же, как же… — процедил он. — И ты можешь подождать нас здесь, а мы пока сбегаем речку поищем.
— Чтобы перенести тебя на другой берег, — радостно закончил Томджон.
Нянюшка Ягг расцвела в улыбке.
— Вообще-то, я всю жизнь по мосту ходила, — заявила она. — Но вы можете меня подбросить к нему.
На глазах у оцепеневшего от ярости Хьюла нянюшка Ягг, подобрав юбки, залезла в фургон, внедрилась между Томджоном и гномом и, поерзав, как устричный нож, быстро отвоевала себе половину скамейки.
— Кстати, ты упоминал соленую свинину, — вспомнила она. — А горчица у вас есть?
— Нет, — отрезал Хьюл.
— Плохо. К свинине обязательно нужна приправа, — поддерживая светскую беседу, мудро заметила нянюшка. — Ну да ладно, давай ее сюда.
Притчуд без слова протянул ей корзину, в которой содержался ужин всей труппы. Нянюшка подняла крышку корзины и окинула снедь придирчивым оком.
— А сыр-то у вас с запашком. Надо есть побыстрее, — сказала она. — А в том бурдюке что?
— Пиво, — ответил Томджон, на долю секунды опередив Хьюла, который слишком поздно сообразил, что на подобный вопрос всегда следует отвечать: «Вода».
— Разбавленное, что ли? — поинтересовалась нянюшка, наконец оторвавшись от бурдюка.
Рука ее пошарила в кармане фартука, где обычно хранился кисет с табаком.
— Огонька не найдется? — вопросила она.
Сразу несколько актерских рук потянулось к ней, предлагая огниво, трут и кремень. Нянюшка милостиво кивнула и убрала кисет обратно в карман.
— Отлично, — хлопнула она в ладоши. — А теперь как насчет табачка?
В течение следующего получаса езды караван комедиантов прогромыхал по Ланкрскому мосту, миновал несколько выгонов и наконец углубился в лесные угодья, составляющие славу, красу и большую часть этого королевства.
— И это что, весь Ланкр? — поинтересовался Томджон.
— Почему весь? — возмутилась нянюшка, ожидавшая более воодушевленного отклика. — За горами еще столько земли… Но люди в основном живут в долине.
— И это ты называешь долиной? — озираясь, проговорил Томджон.
— Ну, долом, — согласилась нянюшка. — Главное, воздух чистый. А замок вон там. Из него открывается исключительный вид на окружающий ландшафт.
— То есть на леса?
— Ничего, тебе здесь понравится, — успокаивающе промолвила нянюшка.
— Маленький он какой-то, ваш Ланкр.
Нянюшка на минуту призадумалась. Почти всю свою жизнь она безвыездно провела в Ланкре, но недостатка в пространстве не испытывала никогда.
— Мал золотник, да дорог, — сказала она наконец. — Зато все под боком.
— Что все?
— А что бы ни было, — огрызнулась нянюшка.
Хьюл все это время молчал. Воздух здесь и вправду был хорош — воздух, скатившийся по неприступным склонам Овцепиков и процедившийся сквозь высокогорные хвойные массивы. Они проехали в открытые ворота и очутились посреди огороженного пространства, которое в этих краях, очевидно, именовалось городом. Пошатавшись по Плоскому миру и получив хорошую космополитическую закалку, Хьюл решил, что внизу, на равнинах, это скопление зданий назвали бы, самое большее, кварталом.
— По-моему, это трактир, — нерешительно промолвил Томджон.
Хьюл проследил за его взглядом.
— Трактир, — согласился он спустя некоторое время. — По крайней мере похож.
— Когда ты думаешь давать пьесу?
— Понятия не имею. Полагаю, лучше послать кого-нибудь в замок и предупредить, что мы здесь. — Хьюл поскреб нижнюю челюсть. — Шут говорил, что этот король — или кто тут на его месте? — хотел бы прежде ее прочитать.
Томджон поглядывал по сторонам. Городок имел вид вполне миролюбивый. В таком месте едва ли кому-то взбредет в голову гнать актеров с приходом ночи. Плотность населения была и так крайне разрежена.
— Это Столица нашего королевства, — подала голос нянюшка Ягг. — Надеюсь, вы заметили, какие у нас милые улочки?
— Улочки? — переспросил Томджон.
— Улочка, — не стала настаивать нянюшка. — Все дома ремонтируются в срок, стоят совсем рядом с речкой, можно камень добросить…
— Добросить?
— Уронить, — вздохнула нянюшка и вновь забубнила: — Городские свалки содержатся в надлежащем состоянии, далее вы видите обширные…
— Сударыня, — перебил Хьюл, — мы приехали веселить этот город, а не покупать его.
Нянюшка Ягг покосилась в сторону Томджона:
— Я просто хотела, чтобы вы поняли, в какое прекрасное место приехали.
— Такой патриотизм весьма похвален, сударыня, — кивнул Хьюл, — а теперь окажи любезность, покинь наш фургон. Уверен, тебя ждет еще не одна вязанка хвороста. Ой-ой-моя-спина и всего доброго.
— Спасибо, что дали перекусить, — сказала нянюшка, не без труда переваливаясь через борт.
— Вернее, все сожрать, — брякнул Хьюл. Томджон толкнул его в бок:
— Зря ты так груб с нею. Кто знает, как еще все обернется. — И сам поспешил обернуться к нянюшке: — Мы очень признательны тебе, ма… Что за напасть? Куда она подевалась?
— А я тебе говорю, они приехали сюда давать театр, — рявкнула нянюшка.
Матушка Ветровоск, которая мирно сидела на солнышке и лущила горох, никак не отреагировала. К вящему раздражению нянюшки Ягг.
— Ну? Ты что, так и будешь молчать? Я вон сколько вынюхала! Собирала информацию. А не сидела на месте и не жрала семечки…
— Не семечки, а горох.
— Да, спасибо за поправку, это, безусловно, очень важно, — съязвила нянюшка.
— И что за театр они замыслили?
— Не сказали. Кажется, у них какой-то договор с нашим герцогом.
— А этому-то на что театр сдался?
— Тоже не сказали.
— Может, здесь своя тактика? — задумчиво произнесла матушка. — Чтобы незаметно проникнуть в замок? Очень умно придумано. А ты не обратила внимания, в фургоне были какие-нибудь сундуки?
— И сундуки, и тюки, и всякие короба.
— Так вот, знаешь, что в них? Мечи и доспехи. Поверь мне на слово.
