На лице волшебника промелькнуло выражение сильнейшего замешательства. Он предпринял еще одну попытку, послав в сердце Абрима выходящие прямо из бесконечности лучи раскаленной до синевы магии. Визирь взмахом руки отвел их прочь.
«Выбор твой очень прост, – предупредил он. – Ты можешь присоединиться ко мне – или умереть».
Как раз в этот момент Ринсвинд услышал возле самого своего уха какой-то регулярно повторяющийся скрежет. В нем звучали неприятные металлические нотки.
Ринсвинд полуобернулся и почувствовал знакомое, очень тягостное покалывание, означающее, что Время замедляет ход.
Смерть на мгновение перестал водить бруском по лезвию своей косы и, кивнув ему, как профессионал профессионалу, приложил костлявый палец к губам – или, скорее, к тому месту, где были бы губы, если бы у него таковые вообще имелись.
Все волшебники могут видеть Смерть, но не всегда они этого хотят.
У Ринсвинда заложило уши, и призрак исчез.
Абрима и противостоящего ему волшебника окружала корона дезорганизованной магии, но творящееся вокруг никак не подействовало на визиря. Ринсвинд вернулся в страну живых как раз вовремя, чтобы увидеть, как Абрим хватает волшебника за его безвкусный воротник. «Тебе меня не победить, – произнес визирь голосом шляпы. – Я в течение двух тысяч лет подчиняла магию своим интересам. Я могу черпать силу из твоей силы. Покорись мне, не то даже не успеешь пожалеть о своем мятеже».
Волшебник пожал плечами, и гордость возобладала над осторожностью.
– Ни за что! – воскликнул он. «Тогда умри», – предложил Абрим. За свою жизнь Ринсвинд повидал немало странностей, причем на большинство из них он смотрел с крайним отвращением, но он никогда не видел, чтобы человека взаправду убивали с помощью магии.
Волшебники не убивают обычных людей, потому что: а) редко их замечают; б) это считается неэтичным и в) кто тогда будет заниматься готовкой, выращиванием овощей-фруктов и выполнять прочие обыденные обязанности. А убить брата-волшебника практически невозможно, благодаря нескольким оболочкам из защитных заклинаний, которые любой предусмотрительный маг в любое время дня и ночи поддерживает вокруг своей персоны
[19]
. Первое, что узнает юный волшебник в Незримом Университете, – не считая того, куда ему вешать одежду и как пройти в туалет, – это то, что он должен постоянно себя защищать. Некоторые считают это паранойей, но это не так. Параноики только думают, что все ополчились против них. Волшебники это знают.
Маленький волшебник был защищен психическим эквивалентом закаленной стали трехфутовой толщины, но эта сталь плавилась, словно масло, нагреваемое паяльной лампой, ручьями текла прочь и исчезала.
Если и существуют слова, способные описать то, что случилось с волшебником после этого, то они заперты в не дающемся в руки словаре в библиотеке Незримого Университета. Возможно, здесь лучше положиться на воображение, но тот, кто действительно сумеет вообразить то существо, которое увидел Ринсвинд, – оно несколько секунд корчилось в мучениях, после чего, к счастью, исчезло, – явный кандидат на небезызвестную белую холщовую рубаху с длинными (по желанию) рукавами.
«Так погибнут все враги, – изрек Абрим и обратил лицо к верхним этажам башни. – Я бросаю вам вызов. И согласно Закону, те, кто не выйдет против меня, должны последовать за мной».
Наступило долгое, насыщенное молчание, производимое множеством внимательно прислушивающихся людей. Наконец с вершины башни послышался чей-то неуверенный голос:
– И в какой же части Закона об этом говорится?
«Закон – это я».
Наверху пошептались, и тот же голос крикнул:
– Закон мертв. Чудовство превыше За…
Эта сентенция закончилась воплем, поскольку Абрим поднял левую руку и послал в говорившего тонкий луч зеленого света.
Примерно в эту же секунду Ринсвинд осознал, что снова может самостоятельно шевелить конечностями. Шляпа временно потеряла интерес к своим пленным. Ринсвинд искоса взглянул на Канину, и они тут же, не сговариваясь, подхватили Найджела под руки, повернулись и бросились бежать. И не останавливались до тех пор, пока между ними и башней не оказалось несколько стен. Спасаясь бегством, Ринсвинд ждал, что что-то вот-вот ударит его по затылку. Может быть, сам мир.
Все трое рухнули на кучу мусора, где предприняли попытку отдышаться.
– Зря мы удрали, – пробормотал Найджел. – Я как раз собирался задать ему настоящую трепку. Как, по-вашему, мне…
У них за спинами раздался взрыв, и вверх, высекая искры из каменной кладки, с воем взмыли столбы разноцветного огня. Послышались звук, похожий на хлопок вылетевшей из узкого горлышка огромной пробки, и раскатистый, совсем не заразительный смех. Земля вздрогнула. – Что там творится? – поинтересовалась Канина.
– Магическая война, – ответил Ринсвинд.
– Это хорошо?
– Нет.
– Но ты, конечно же, болеешь за волшебство? – уточнил Найджел.
Ринсвинд пожал плечами, быстро пригнулся, и что-то большое, невидимое, пролетело у него над головой, посвистывая, словно куропатка.
– Никогда не видел, как сражаются волшебники, – сообщил Найджел и начал карабкаться на вершину мусорной кучи.
Канина схватила его за ногу. Он вскрикнул.
– Не думаю, что это хорошая мысль, – сказала она. – Ринсвинд?
Волшебник мрачно покачал головой и, подняв небольшой камешек, подбросил его над разрушенной стеной. Камешек превратился в маленький голубой чайник, упал на землю и разбился.
– Заклинания вступили в реакцию, – констатировал Ринсвинд. – Могут сотворить все что угодно.
– Но за этой стеной мы в безопасности? – поинтересовалась Канина.
– Правда? – немного оживился Ринсвинд.
– Это я тебя спрашиваю.
– О-о. Нет. Не думаю. Это обычный камень. Одно точное заклинание и – пуф!
– Пуф?
– Вот именно.
– Может, нам удрать подальше?
– Стоит попробовать.
До следующей уцелевшей стены они добрались за несколько секунд до того, как беспорядочно выстреливающий языками шар желтого огня приземлился там, где они только что лежали, и превратил землю в нечто ужасное. Вокруг башни гуляли искрящиеся торнадо.
– Нам нужен план, – заявил Найджел.
– Мы можем снова попробовать убежать, – предложил Ринсвинд.
– Это ничего не решит!
– Это решит большинство проблем, – возразил Ринсвинд.
– И сколько нам придется бежать, чтобы оказаться в безопасности? – спросила Канина.
