ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Forte-Piano <>
Глава девятая
Я почти не видел Эдит после ее возвращения из свадебного путешествия, хотя они и бывали в Лондоне время от времени. Она не была в восторге от логова своей свекрови на Кабоган-сквер, вместо этого они останавливались в квартире Чарльза на Итон-плейс и иногда появлялись на вечеринках или концертах. Я пару раз сталкивался с ними на званых обедах и в числе нескольких других гостей был приглашен в их маленькую гостиную на третьем этаже однажды в октябре, но особой возможности поговорить не было. Эдит казалась вполне довольной жизнью, и у нее уже начал появляться налет привилегированности, такая едва различимая защитная аура luxe
[15]
, которая отличает больших людей от простых смертных, и я с интересом отметил, как hauteur
[16]
начало окутывать удачливую девушку из Фулема.
В последние недели перед Рождеством я не видел их совсем и уже начал чувствовать, что постепенно выпадаю из их круга общения, когда получил письмо и открытку, не от Эдит, а от Чарльза, с приглашением на охоту в январе. Охота намечалась на пятницу, так что меня пригласили поужинать в четверг и остаться на ночь, а так как остальное не уточнялось, предположительно, мне полагалось испариться в пятницу сразу после охоты, чтобы освободить место для прибывающих субботних гостей. Приглашение было прислано довольно поздно, это значило, что кто-то из гостей в последний момент отказался, но от этого оно не было менее заманчивым, потому что я мог заранее (в кои-то веки) сказать, что в указанный день буду свободен. Меня уже назначили «злодеем недели» в один из бесконечных детективных сериалов, где расследования ведут полувлюбленные друг в друга парень и девушка, съемки начинались через пять дней после указанной даты, так что я написал, что согласен, получил в ответ описание пути на автомобиле и по железной дороге. Там указывалось, на какой поезд мне садиться, а если я собираюсь добираться другим путем, что мне надлежит прибыть к шести часам.
Я люблю охоту. Я знаю, это так же трудно понять моим добросердечным лондонским театральным друзьям, насколько легко мне объяснить мои чувства таким же, как я, сельским жителям, но я не предлагаю бросаться на защиту этого кровавого спорта, так как мне еще не попадалось ни сторонников, ни противников его, убеждения которых можно было бы поколебать. При этом должен признать, что не вижу особой логики в поведении людей, жизнерадостно поедающих продукцию ближайших скотобоен и возражающих против деятельности бдительных егерей, но принимаю, что некоторые, а может, и любые чувства человека не обязательно имеют под собой логическое обоснование. Как бы там ни было, в тот период моей жизни большая часть моих развлечений сводилась так или иначе к охоте, так что, предвкушая приятное времяпрепровождение, я направился на мероприятие, которое обещало стать настоящим Grand Battu
[17]
в стиле короля Эдуарда.
Дорогу я знал хорошо, потому что нередко приезжал на выходные к Истонам, но выбираться из Лондона на юг – порой настоящий кошмар, так что я всегда оставлял время на дорогу с расчетом на возможные пробки. В тот день я не принял во внимание, что еду за город в четверг, а не в пятницу, и вот, по сравнительно пустым дорогам, я приехал в Бротон почти на полчаса раньше назначенного. Дворецкий с неожиданным именем Яго сказал мне, что леди Акфильд и леди Бротон в Желтой Гостиной, заканчивают встречу какого-то благотворительного общества.
Не имея ни малейшего желания присоединяться к ним (с меня хватает обществ и совещаний, от которых отвертеться не удается), я устроился в уютном бархатном кресле Уильяма Кента в Мраморном Зале. Ждать пришлось недолго, вскоре дверь отворилась, и на пороге появились несколько членов общества, раболепно бормочущие прощания Эдит, которая провожала их к выходу. Она вырвалась от них.
– Привет, – сказала она. – Я не знала, что ты здесь ждешь.
– Я рановато приехал, так что решил подождать немного и не портить тебе удовольствие.
Она ссутулилась и комично вздохнула:
– То еще удовольствие! Пойдем, выпьем чаю.
Не обращая внимания на поклоны и улыбки уходящих, она повела меня обратно в комнату. Они не возражали против такого обращения. Наоборот. Из-за того, что она бросила их, чтобы поздороваться со мной, они лишь уделили и мне порцию почтительных улыбок, бочком пробираясь к лестнице. Подозреваю, они подумали, что фея своей золотой палочкой коснулась и меня.
Остальные участники общества – обычный набор провинциальных интеллектуалов, туго завитых советников и дуреющих от скуки фермеров – уже почти все разошлись. Некоторые из них медлили, неспешно собирая свои вещи, что выдавало намерение «поймать» кого-то перед уходом. Добыча, на которую они охотились, была, конечно, леди Акфильд, которая устроилась в красивом кресле у камина в окружении почитателей. Несколько жаждущих, смущенных конкуренцией, ограничились парой минут с Эдит и ушли. Я приблизился к хозяйке, она встала и приветственно поцеловала меня, давая понять остальным, что аудиенция окончена.
– До свидания, леди Акфильд, – говорил стряпчий в мешковатой рубахе художника, – и спасибо вам большое.
– Что вы, это вам спасибо, – отвечала леди Акфильд со своей обычной проникновенностью. – Сдается мне, вы у себя в Крэмни добились потрясающих успехов. Я слышала, жизнь бьет ключом. Жду не дождусь, когда же, наконец, смогу увидеть это своими глазами.
Ее собеседник расцвел, отбросив весь свой социализм:
– Мы будем счастливы видеть вас у себя.
И удалился, расплывшись в улыбке.
– Крэмни – это где? – спросил я. Леди Акфильд пожала плечами:
– Какое-то жуткое захолустье в Кенте. Хотите чаю?
Когда я пришел в свою комнату, мои вещи уже были распакованы, а вечерняя рубашка, галстук и носки и кушак были разложены на кровати. Но мои чистые трусы куда-то делись. Я обыскал все ящики и принялся шарить под кроватью, когда за моей спиной раздался голос:
– Что вам там могло понадобиться?
Я обернулся и увидел Томми Уэйнрайта, он стоял в дверях, соединяющих мою комнату, она же Садовая Комната, с соседней – Розовой Бархатной комнатой, куда определили Томми. Честно говоря, несмотря на громкие имена, сами спальни были довольно маленькие, втиснутые во что-то вроде мезонина. Архитектор придумал их, чтобы устроить несколько дополнительных гостевых спален, но только испортил общий вид фасада. А потому, несмотря на благозвучные названия, комнаты выходили окнами на конюшенный двор, были всего два с половиной метра в высоту и располагались с северной стороны.
Мы еще немножко поискали пропавшие трусы, потом махнули рукой, бросив их на произвол судьбы. Очень может быть, что и по сей день пожилая пара трусов грустит, завалившись за какой-то из ящиков в Садовой Комнате Бротон-Холла. Томми скрылся в своей комнате и вернулся с маленькой бутылкой шотландского виски и двумя стаканчиками.
