– Можно.
– Вы очень испугались там, в ресторане?
«Ах ты подонок! – подумала Настя почти что с
умилением. – Ты что же, сукин сын, эксперименты на мне ставил? И теперь
умираешь от любопытства, потому что не понимаешь, получилось у тебя или нет. И
до такой степени тебя любопытство разбирает, что ты даже поступаешься своими
долбаными принципами и первым задаешь мне вопросы. Ты даже уснуть не можешь,
так тебя разбирает».
– Не столько испугалась, сколько удивилась, – ответила
она вполне дружелюбно. – Вы вдруг стали обращаться ко мне на «ты», хотя не
далее как сегодня утром категорически от этого отказывались. Впрочем, чего-то
подобного я от вас ожидала, все-таки два года вы провели в зоне, поэтому вполне
естественно, что в какой-то момент вы могли повести себя по отношению ко мне не
вполне адекватно. Но это простительно.
– Значит, вы совсем не испугались?
– Нет, конечно. Чего я, по-вашему, должна бояться? Вы что
же, думаете, я с мужчинами никогда не спала?
– Простите. Спокойной ночи.
Дверь снова скрипнула, Павел скрылся в спальне.
«Конечно, я испугалась, – думала Настя, свернувшись в
клубочек под тонким гостиничным одеялом. – Я в первый раз испугалась еще
тогда, за обедом. Ты страшный человек, Павел Сауляк. Господи, как же мне
довезти тебя до Москвы и больше никогда не видеть?!»
Глава 3
Заснуть ей так и не удалось. В спальне было тихо, оттуда не
доносилось ни звука, но Настя была уверена, что и Сауляк не спит. Ровно в шесть
часов она поднялась и постучалась к нему.
– Павел, пора вставать.
Он появился на пороге спальни почти мгновенно, будто не
только не спал, но и не раздевался на ночь.
– Завтракать будем в аэропорту, здесь еще все закрыто в
такую рань, – сказала она, быстро укладывая вещи в сумку.
Сауляк молча прошел в ванную, не сказав ни слова.
В аэропорт они добирались городским автобусом. Настя
преодолела искушение взять такси, потому что автобус казался ей более
безопасным. Остановить на безлюдном утреннем шоссе машину и попортить шкуру
двоим невооруженным пассажирам – фокус не большой, а с автобусом такие штучки
не пройдут. Она даже не стала смотреть в окно, пытаясь увидеть своих
преследователей. Какая разница, есть они или нет? План от этого не меняется.
Павел всю дорогу молчал, и ей на некоторое время даже удавалось забыть о его
присутствии. Только когда она достала из сумки билеты, он метнул на нее вопросительный
взгляд, но сдержался и по обыкновению ничего не спросил.
Они зарегистрировались и прошли на посадку. В накопителе
народу было много, сесть было негде, и им пришлось стоять добрых сорок минут,
пока стюардесса наконец не открыла двери и не пригласила пассажиров в автобус.
Все эти сорок минут Сауляк простоял с закрытыми глазами, прислонившись к стене
и скрестив на груди руки, а Настя незаметно разглядывала людей. У
противоположной стены она заметила Короткова, а совсем рядом, всего в
нескольких метрах от себя, увидела знакомое лицо парня в волчьей шапке.
Пассажиры из серой «Волги» пока не появлялись, но она была уверена, что они
где-то здесь.
К самолету они поехали последним автобусом и встали в самый
конец очереди у трапа. Поднявшись в салон, Настя с удовлетворением убедилась,
что почти все пассажиры уже сидят на своих местах. Таким образом, пробираясь к
своему креслу, она имела возможность посмотреть в лицо каждому. Еще покупая
билеты, она позаботилась о том, чтобы их места оказались в конце салона. Конечно,
вот они, сидят в разных рядах, никуда не делись. И «волчья шапка» на месте. И
Коротков. И автомобилисты. Полный сбор. Можно лететь.
– Они здесь? – спросил Сауляк, когда Настя уселась
поудобнее и застегнула ремень.
– Здесь, – кивнула она. – Разве вы не видели? Я же
просила вас запомнить лица.
– Я запомнил.
– Что, внимания не обратили, пока шли по салону?
– Обратил.
– Тогда почему спросили?
– Вас проверял.
– Понятно. Что, Павел Дмитриевич, страшно доверять свою
судьбу актрисе-мошеннице?
– Страшно, когда не понимаешь, что и почему делает человек,
которому доверился.
– А вы спрашивайте, не стесняйтесь, – весело
посоветовала Настя.
Все-таки она его дожала! Как ни пыжился, как ни крепился,
пытаясь выглядеть умным и прозорливым, не нуждающимся ни в каких разъяснениях,
а сломался. Ее логика оказалась ему не по зубам.
– Зачем мы летим в Свердловск?
– В Екатеринбург, – поправила она. – Чтобы
оторваться от них. В Самаре мы с вами как на ладони, они отследили нас от ворот
вашей колонии до самолета. В Екатеринбург мы прилетим около полудня, и в
течение ближайшего часа оттуда уйдут четыре рейса – в Волгоград, в Петербург, в
Иркутск и в Красноярск. Мы получим новые документы и улетим, а они пусть
думают, куда именно.
– Но почему именно в Екатеринбург? Что, в других городах
расписание по-другому составлено?
– Расписание такое же, аэропорт другой. В аэропорту Кольцово
много интересных ходов и выходов, и я их все знаю. Еще вопросы есть?
– Я хотел бы знать, кто вас нанял.
– А вот тут придется поторговаться.
– То есть?
– Я скажу вам, кто меня нанял, но и вы должны будете мне
сказать, почему меня наняли.
– Разве вы этого не знаете?
– Я об этом не спрашиваю. Именно поэтому меня и нанимают.
Согласитесь, очень удобно, когда можно дать задание и ничего не объяснять. Если
я буду проявлять излишнее любопытство, то останусь без работы.
– Вот и не проявляйте.
– Хорошо, – легко согласилась Настя, – не буду.
Будем считать, что торговля не состоялась.
– Куда мы полетим из Екатеринбурга?
– Не знаю, – она беззаботно пожала плечами. – Куда
будут билеты, туда и полетим.
– А если на те четыре рейса билетов не будет?
– Будут, куда денутся, – усмехнулась она. – Экий
вы, право слово, тревожный, Павел Дмитриевич.
Самолет набрал высоту и теперь летел ровно, только слегка
подрагивая. Бессонная ночь дала о себе знать, и Настю стало неумолимо клонить
ко сну. Веки сделались тяжелыми, но она изо всех сил боролась с соблазном
закрыть глаза и подремать. И не то чтобы она боялась оставить Павла без присмотра,
тем и хорош самолет, что из него никуда не денешься, да и Юра Коротков здесь,
глаз с них не спускает. Но Сауляк ее беспокоил, и чем дальше – тем больше. От
него исходила неведомая опасность, и заснуть рядом с ним было для Насти
равносильно тому, чтобы сложить руки и отдаться на милость врага.
Она снова и снова перебирала в уме все этапы предстоящей
операции по «сбрасыванию хвоста» в аэропорту Кольцово, когда над головами
пассажиров пронесся мелодичный голос стюардессы.
