– Анни позвонила, – мгновенно откликается Гэвин. – Она была дома у отца. По-видимому, твоя бабушка указала ваш прежний номер на случай экстренного звонка, вот медсестра и набрала его, а Анни ответила. Она не смогла найти никого, кто бы отвез ее в больницу, и попросила меня.
– Какой ужас, – бормочу я и спохватываюсь: – Я хочу сказать, спасибо тебе.
– Хоуп, не говори ерунды, – прерывает Гэвин. – Я просто помог Анни доехать. И рад, что она позвонила. Вообще-то я тогда как раз закончил чинить трубы у Джоан Немвар и вышел на улицу, так что смог сразу выехать.
Я прикрываю глаза.
– Спасибо, Гэвин. Даже не знаю, как тебя за все отблагодарить.
– Прекрати, – отрезает он решительно.
– А как она? – не могу я успокоиться. – Анни?
– Да нормально. Взволнована, конечно, но в общем в порядке. Не переживай, я с ней побуду, пока твой бывший не вернется с работы.
– Спасибо тебе, – шепчу я. – Я у тебя в долгу, Гэвин.
– Не переживай, – повторяет он. Я вздыхаю.
– Я вылетаю первым же рейсом.
Я не привыкла и не умею принимать помощь от других людей, и я знаю, что этот груз еще долго будет давить на меня.
– Хоуп, а ты-то как, нормально? – спрашивает Гэвин. Я недоуменно хлопаю глазами. Как давно никто не задавал мне таких вопросов.
– Ага, – отвечаю я. – Можно, я еще поговорю с Анни?
– Не вопрос, – говорит Гэвин. – Пока. До скорого. Снова слышится шорох и треск, а потом голос Анни:
– Мам?
– Слушай, как нехорошо получилось с твоим отцом, – начинаю я. – Прямо сейчас дозвонюсь ему и добьюсь, чтобы…
– Да не нужно, мам, – перебивает Анни. – У меня все отлично. Со мной мистер Кейс.
Со вздохом я изо всех сил сдавливаю себе пальцами переносицу.
– Я приеду первым же рейсом, как только смогу, детка, – обещаю я.
– Я знаю, – отвечает Анни.
– Я так тебя люблю, детка. Пауза.
– Я знаю, – повторяет Анни. А потом добавляет: – Я тебя тоже люблю.
И только тут меня сотрясает отчаянный плач.
Ален обзванивает все авиалинии, а я тем временем пытаюсь взять себя в руки. Я мечусь по квартире, как зверь по клетке. В тысячный раз представляю себе, как испуганная Анни плачет в больничном приемном покое… и некому ее утешить, кроме Гэвина Кейса. Он был так добр к нам в последние несколько месяцев, но все равно девочка не так уж хорошо с ним знакома, а случившееся с Мами наверняка ее напугало. Рядом с ней должен быть ее отец, а не Гэвин. Как только Ален закончит со звонками, я позвоню Робу и все ему выскажу.
– Я поменял твой билет, – говорит наконец Ален, положив трубку. – А второй купил для себя. Самый ранний прямой рейс, какой мне удалось найти, вылетает в 13:25 и прибывает в Бостон в самом начале четвертого. Из Парижа есть и более ранние рейсы, но с пересадками, они прилетают в Бостон позднее.
Я киваю, пытаясь сосредоточиться. До половины второго завтрашнего дня, кажется, целая вечность.
– Спасибо вам огромное, – благодарю я. – Сколько я вам должна?
Разумеется, в такой момент не стоит думать о деньгах, но меня беспокоит, что стоимость билетов может намного превысить чек на тысячу долларов, который дала мне Мами. Не представляю, как буду расплачиваться.
Ален удивленно смотрит на меня.
– Что за чепуха, – возмущается он. – Сейчас не время говорить о подобных вещах. Главное – поскорее оказаться в Бостоне и увидеть Розу.
Я киваю. Верну деньги потом. В данной ситуации у меня просто нет сил на чем-то настаивать.
– Спасибо, – тихо отвечаю я.
И прошу у Алена разрешения еще раз воспользоваться телефоном. Тот внимательно смотрит на меня, пока я разговариваю сначала с ассистенткой Роба, а после того как мне удается наконец убедить ее соединить нас – и с ним самим. Мой голос звенит от напряжения.
– Господи, Хоуп, я отправлюсь туда, как только смогу, – говорит Роб. – Но у нас в разгаре очень важное слушание. В конец концов, это не такой уж критический случай, жизни Анни ничего не угрожает.
– Твоя дочь в больнице, она одна, растеряна и до смерти испугана, – шиплю я сквозь сжатые зубы. – Тебя это вообще не волнует?
– Я же сказал, что поеду туда при первой возможности, – твердит он в ответ.
– Можешь не повторять, я тебя прекрасно расслышала, – чеканю я. – Ну и эгоист же ты.
Бросив трубку на рычаг, я чувствую, что меня трясет. Ален, подойдя, прижимает меня к себе. Секунду помедлив, я тоже обнимаю его.
– Вы с отцом Анни не состоите в браке? – спрашивает Ален, и до меня доходит, что мы все время говорили только о Мами и я почти ничего не успела сообщить о себе.
– Нет, – отвечаю я. – Больше нет.
– Сожалею, – говорит Ален. Я пожимаю плечами.
– Не о чем жалеть. Это к лучшему.
Я стараюсь говорить беззаботно и небрежно, однако, судя по лицу Алена, он видит меня насквозь и моя деланая беспечность его не обманула.
– Если пожелаешь, можешь провести эту ночь здесь, милости прошу, – галантно предлагает мне Ален. – Хотя полагаю, у тебя есть дела в отеле.
– Да, нужно уложить вещи, – без выражения произношу я, – и выписаться.
– Я сегодня не смогу уснуть, – говорит Ален, – слишком много событий. Поэтому приезжай утром в любое время. Чем раньше, тем лучше. Мы позавтракаем вместе перед отъездом в аэропорт.
– Спасибо вам, – шепчу я.
– Спасибо тебе, – отзывается Ален. Он стискивает мои руки и целует в щеки. – Ты возвратила мне семью.
В эту ночь я тоже не могу уснуть, как ни пытаюсь. Мне стыдно, что я лежу здесь, свернувшись под простыней, пока моя девочка, одинокая, растерянная, страдает там, в тысячах миль от меня. Я еще два раза пытаюсь позвонить Анни, но она не отвечает на звонки: телефон сразу переключается на голосовую почту, видимо, сел аккумулятор. Часа в четыре утра по парижскому времени я дозваниваюсь Гэвину на его мобильник. Он рассказывает, что поехал домой, когда в больницу около семи вечера наконец приехал Роб. С тех пор, насколько он знает, никаких изменений в состоянии Мами не было.
– Попробуй хоть немного отдохнуть, Хоуп, – мягко говорит мне Гэвин. – Ты скоро приедешь домой. А сейчас ты никому не поможешь тем, что не спишь.
Пробормотав слова благодарности, кладу трубку. В следующую минуту я смотрю на часы, которые показывают без четверти пять утра. Я и не заметила, как заснула.
К семи я появляюсь у Алена, успев принять душ, сложить вещи в сумку, выписаться из отеля и, выйдя на улицу, поймать такси.
Ален уже полностью готов к выходу. Он встречает меня в дверях в свободных брюках, сорочке и темно-синем галстуке. Расцеловав в обе щеки, он обнимает меня.
