— Абсолютно. Да. Почему ты… — Она проглотила остальные слова. — Прости.
— Тебе не за что просить прощения, — сказал он. Я тоже… — Он так и не закончил эту мысль, но в этом не было нужды.
Лили прикусила губу и нахмурилась в раздумье.
Конечно, она обещала не спрашивать, но не обещала не удивляться. Он чуть придвинулся, и Лили поняла, что следующий вопрос уже готов. Ему понадобилось время, чтобы сформулировать его, но ничто не могло подготовить ее к тому, что она услышала в этот раз.
— Возможно ли, как ты думаешь, чтобы кто-нибудь из семьи Монтегю — любой член семьи, но принц Чарлз особенно, — мог похитить человека по какой бы то ни было причине?
Она была так ошарашена, что в течение нескольких секунд не могла ответить. Она пыталась говорить, но ее рот открывался беззвучно. Наконец голос вернулся к ней.
— Нет! Никогда! Как вообще такое могло прийти тебе в голову?
— Это очень важно, Лили. Я должен знать.
— И я ответила тебе. Никогда! Никто! Почему ты…
— Я не могу тебе ответить, Лили, — тихо сказал он и потер лоб пальцами. — Пожалуйста, не спрашивай.
Она долго изучала его лицо. Вопросы кружились у нее в голове. Наконец что-то прояснилось.
— Ты что-то расследуешь, ведь так? Именно поэтому ты здесь.
Ролли отвернулся.
— Я давно хотел признаться тебе, но не мог. Не должен я говорить об этом. Если бы мог, обязательно рассказал бы все. Но мне нельзя этого делать. Я могу только сказать, что от моего расследования зависит жизнь невинной женщины.
— Я должна была догадаться! — воскликнула Лили. — А может быть, я догадалась? — Она снова посмотрела на него и увидела не просто красивого парня с темными волосами и удивительно синими глазами. Она с самого начала исподволь ощущала, что Ролли Томас был не только помощником конюха, не только мечтателем с грандиозными планами, не только очаровательным, умным парнем, талантливым в обращении с лошадьми. Она увидела больше, чем когда-либо прежде, и безнадежно хотела всего Ролли, но сперва ей надо было кое-что у него выведать. — Но ты же не подозреваешь кого-нибудь из семьи Монтегю в таком ужасном преступлении, как похищение человека?
Ролли глубоко вздохнул, покачал головой, наконец взглянул ей прямо в глаза.
— Нет. Нет, не подозреваю. Это правда. Но мне надо было знать точно.
— Теперь знаешь?
— Да.
— Могу я спросить, что заставило тебя подозревать именно их?
— Ты вправе спросить, но я не могу ответить. Могу только сказать, что мы с самого начала хватались за соломинку.
Лили глубоко вздохнула. Хватались за соломинку. В этом звучало отчаяние и не было осуждения ее семьи. Невинная женщина — так сказал Ролли. Похищение.
— Так что будет теперь?
Он пожал плечами.
— Буду ждать. Пока не появится какая-нибудь нить.
— Кто она, Ролли?
В течение нескольких секунд он не говорил ничего, затем тихо ответил:
— Моя сестра по отцу.
Она положила руку ему на плечо.
— О, Ролли, как это тяжело.
— Не спрашивай больше ни о чем, пожалуйста.
Больше я ничего не могу сказать. Я не могу даже сказать, что привело меня сюда. Я вообще не должен был так много говорить.
— Я понимаю.
— Ты никому не скажешь?
— Никому. Обещаю тебе.
Он накрыл ее ладонь своей ладонью, прижал ее пальцы к своему плечу.
— Спасибо.
Другая мысль пришла ей в голову.
— Теперь ты уедешь?
— Не сразу, — ответил он. — Мне сейчас действительно некуда идти, а здесь так же можно ждать новостей, как и в другом месте.
Внезапно она поняла, что времени у нее было даже меньше, чем она рассчитывала. Что бы ни заставило Ролли оказаться здесь, что бы ни заставило его подозревать, что ее семья стояла за этим злодеянием, все это сейчас не имело значения. Позже, возможно, она нашла бы, за что рассердиться на него, но пока ее сознание поглотили две мысли — его боль и беспомощность в этой ужасной ситуации и ее чувство надвигающейся потери. Она невольно вцепилась в его плечо.
— Мне так жаль, Ролли. Я бы хотела помочь тебе.
— Ты уже и так помогла, — сказал он, сжимая ее руку.
— Но недостаточно, — выдохнула она, обессилев, и ты скоро уедешь.
Он не отрицал этого, а просто погладил ее изящную ладонь и осторожно, нежно отстранился от Лили. Затем он встал и отряхнул джинсы.
— Я должен был сказать тебе с самого начала, почему прибыл сюда. Но я… я не знал, кому могу доверять.
— Надеюсь, ты расскажешь мне все до того, как…
Расскажешь когда-нибудь.
— Когда она будет в безопасности.
Лили склонила голову.
— Мне невыносима даже мысль о том, что ты уедешь.
— Я еще не уезжаю.
— Скажи… — Она прикусила губу. — Если бы ты мог, то остался бы?
Он пригладил ее волосы.
— Если бы мог, я бы взял тебя с собой.
— Но ты не можешь, — прошептала она едва слышно, взглядом умоляя его сказать, что это не так. И когда он отвел глаза и ничего не ответил, она проглотила слезы. — Ты кому-то обещал?
— Нет. — Он закрыл лицо руками. — Нет.
Она кивнула, чувствуя большое облегчение. В глубине души она не верила, что он отдал кому-то свое сердце, но такие решительные шаги, какие она собиралась предпринять, требовали определенной уверенности. Грациозно поднявшись, она шагнула вперед и обняла его.
— Я собираюсь убедить тебя взять меня с собой, — сказала она, уткнувшись лицом в его грудь, — любым способом, каким смогу.
— Лили, — прошептал он. — О, моя Лили. Если бы я только был уверен, что смогу дать тебе все, что нужно тебе и чего ты заслуживаешь…
— Ты сможешь, — уверила она, поднимая лицо к его лицу. — Все, что нужно мне, заслуживаю я того или нет, — это быть с тобой. Ты нужен мне, Ролли.
Он покачал головой.
— Ни один мужчина по-настоящему недостоин тебя, Лили, а уж я тем более. Ты должна быть с тем, кто так же верит в любовь, как и ты.
— Я могу научить тебя верить, — пообещала она. Позволь мне научить тебя.
Застонав, он обнял ее.
— Если кто-то и мог бы научить меня, — сказал он, то только ты, я знаю.
Опять это «если». Его неуверенность была врагом Лили. Но она найдет способ победить. Так или иначе.
