— О твоем ранчо.
Он повернулся к ней с растерянным выражением лица.
— Что ты о нем думала?
— Я подумала, что начало работ обойдется очень дорого.
— Очень, — признал он, недоумевая, к чему она клонит.
— Ты не пытался искать инвесторов?
Его брови поднялись.
— Инвесторов?
— Я уверена, что Джок поручится за тебя, — продолжала она, — и я сама знаю нескольких людей, для которых нашего поручительства будет достаточно.
Да и у меня есть немного денег, и я не сомневаюсь, что мои родители, как только узнают тебя, тоже помогут.
— Лили! — воскликнул он. — Ты действительно думаешь, что я позволю тебе дать мне деньги?
Она повелительно подняла подбородок, но тут же опустила его, вспомнив роль, которую играла.
— У меня есть столько же прав делать инвестиции, сколько у любого другого.
Он усмехнулся, и рука его непроизвольно поднялась: ему захотелось погладить ее по щеке.
— Дорогая моя, я глубоко тронут, но не могу позволить тебе сделать это.
— Почему?
— Потому, что я хочу все сделать сам.
— Но ты, возможно, не соберешь достаточно денег, чтобы .
— Не соберу? — Он приложил палец к се губам. Я могу быть простым конюхом, Лили, но у меня есть связи. — Ролли убрал руку и, прищурившись, взглянул на луг. — Брат уже обещал мне деньги.
— Тот, который занимается строительством, — пробормотала Лили.
— М-гм.
Она обхватила колени руками, обдумывая то, что он сказал.
— Я должна спросить тебя кое о чем, — робко осмелилась она, принимая его взгляд как разрешение продолжать. — Что ты делаешь здесь?
Какая-то тень промелькнула в его глазах, и он преувеличенно небрежно помахал рукой.
— Ну, я, хм, хотел доказать и себе, и Джоку, что чего-то стою, и заодно узнать у него что-нибудь новое.
— Другими словами, ты пришел учиться у великого Джока Браунинга? — спросила Лили с сомнением в голосе, повторяя свой разговор с Джеком.
Ролли раскрыл рот для ответа, и она почувствовала ложь прямо на кончике его языка. Она вздрогнула, внезапно смутившись от ощущения того, что уже так хорошо понимает его. Но одновременно Лили исподволь пугалась тех признаний Ролли, которые ей, возможно, еще предстояло услышать. Однако ложь испарилась у нее на глазах. Он встряхнул головой и отвел взгляд, отбросив остатки прутика.
— Нет, — признался он, — не затем я пришел сюда.
Она ждала, но он не произнес более ни слова.
— Даже если бы я спросила, ты не захотел бы мне сказать?
Он мрачно покачал головой. Она подумала, что ей следует начать беспокоиться, даже сердиться, но почему-то ничего подобного не возникало. Глядя на Ролли с удивлением, Лили внезапно поняла, что полюбила его. Действительно полюбила. Это чувство было не просто пробудившимся желанием. Это была настоящая любовь, чистая и простая. И она видела перед собой только один путь. Доверие. Она просто должна верить ему.
Глубоко вздохнув, она сказала:
— Тогда я не буду спрашивать.
Он резко откинул голову назад и прошептал:
— О, Лили!
И обнял ее.
Когда он поцеловал ее в этот раз, его поцелуй был легок и полон благодарности, несмотря на желание, которое она остро ощущала и которым наслаждалась. Она боролась с необходимостью потребовать большего, немедленно испытать свои новые уловки на этом мужчине, который оказался намного лучше се мечты. Но сейчас был неподходящий момент, и она знала это так же хорошо, как свое собственное имя, настоящее имя, которое ему, бедняге, было неизвестно. Странно, что теперь она почти не беспокоилась о секрете, который скрывала от него. Он тоже утаивал от нее что-то, имея на то, несомненно, серьезные причины. Конечно, он поймет, почему она хранит свои тайны. Любовь могла искупить множество грехов — так ей всегда говорили. Если бы только время не ускользало столь быстро. Она просто чувствовала, что оно бежит, как вода через решето.
Лили могла остановить этот поток, только держась за Ролли…
Они не видели одинокого всадника, издалека наблюдавшего за ними. Он подождал завершения поцелуя, и переместился за деревья, продолжая следить за ними, пока они наконец не направились к конюшне. Если бы они заметили его, у обоих появилась бы причина бояться, что все их секреты раскрыты.
Глава 7
— Я не хочу устраивать еще одну вечеринку.
— О, перестань, — сказал Дэймон, скрестив длинные ноги и раскинув руки вдоль спинки дивана в ее гостиной. — У нас получится еще лучше, чем в прошлый раз, намного лучше. Я позвоню по телефону и позову еще несколько дюжин гостей. Мы пригласим музыкантов. Между прочим, недавно в опере они играли превосходно. Жаль, что тебя с нами не было.
Мы устроим настоящий бал, как в старину. Ты ведь пропустила все балы на празднике в Уинборо. Я думаю, что напрасно родители запретили тебе пойти.
— Все в порядке, — пробормотала она рассеянно. Я не возражала. Я и в самом деле не хотела идти.
— Они так берегут тебя, — продолжал Дэймон. Возможно, слишком. Боюсь, что они — то есть мы напрасно удалили тебя от тех, рядом с кем ты должна была расти.
Она усмехнулась.
— Зато я видела, как ты рос среди тех аристократических кретинов, которыми наши родители окружали нас.
— Я — другое дело, — сказал он, отметая возражения. — Я выполнил свой долг, нашел себе подходящую жену.
— Ты потерял ее, — мягко напомнила ему Лили.
— И не имею никакого желания искать ей замену, на удивление легко подтвердил он. — Тебе еще предстоит встретить друга твоего сердца, сестра моя, но вряд ли тебе это удастся, если ты будешь сидеть взаперти в этом огромном дворце. У нас будет бал, и ты будешь веселиться. А теперь скажи, кого бы ты хотела пригласить?
Лили вздохнула, зная, что побеждена. Ну, что же.
Чем быстрее она даст Дэймону то, чего он хочет, тем скорее она сможет пойти в конюшню и приняться за то, что желала делать она сама. Ей не терпелось рассказать Дэймону о Ролли, о том, какой он человек, о, том, что он заставил ее чувствовать и желать. Дэймон был не прав, когда утверждал, что она не нашла друга сердца, но Лили не осмеливалась говорить об этом, пока она и Ролли не смогут быть вместе, соединив тела и души. Она не сомневалась, что ее семья согласится. Может быть, без радости, но в конце концов согласится. Они ведь желали ей счастья, а она не понимала, как может быть счастлива без Ролли Томаса.
Если бы только ей удалось сделать так, чтобы Ролли тоже понял это!
