— Пожалуйста, скажи мне, что кто-то убил его, пробормотал Ролли мрачно.
Лили только вздохнула.
— Никто никогда не рассказывал, что случилось, когда Спенсер явился к принцу Чарлзу с пленкой, сказала она, — но никаких денег не было уплачено, и Дэймон клянется, что этот негодяй Спенсер теперь находится не ближе тысячи миль и никогда не вернется. Я не могу представить себе, что он все еще такой же красавец. Я точно знаю только то, что, когда глубина его предательства была обнаружена, принцесса перестала быть такой, какой была прежде.
Ролли повернулся лицом к стойлу, наклонил голову и задумался. Лили спросила, кусая губы:
— Ты никому не расскажешь?
Он удивленно взглянул на нее.
— Неужели ты сомневаешься?
Она отвернулась, не в состоянии ответить ему.
Он потер лицо рукой, повернулся и тоже прислонился спиной к воротам.
— Мне нет дела до принцессы, но я понимаю, что она нуждается в защите.
Лили остановила на нем озадаченный взгляд.
— Хорошо, но почему же мы говорим об этом, если тебе нет до нее дела?
— Потому, что я хочу, чтобы ты ко мне хорошо относилась, — сознался он. — Я обидел тебя, не понимая, почему ты защищаешь свою госпожу. Это беспокоит меня. Мне нужно, чтобы ты знала, как я восхищен твоей верностью. Я только потом догадался, что ты пыталась объяснить мне. Я был не прав, когда судил ее, но ты понимаешь, что я не хотел сделать тебе больно.
— Я и не думала так, — честно призналась Лили.
Он смотрел на нее, и она чувствовала, что он пытается понять что-то еще.
— Почему же ты избегала меня?
Она открыла рот… и закрыла, не зная, что ответить. Как смогла бы она объяснить, что его мнение о принцессе Лилиан было важно для нее, поскольку она, Лили, и была принцессой? С другой стороны, могла ли она принимать его слова на веру? Что, если он знал или подозревал истину? Что, если он был еще одним Спенсером? Она покачала головой, запутавшись в собственных чувствах.
— Лили, — сказал он, повернув ее к себе лицом. Я не хотел обижать тебя.
Она беспомощно покачала головой.
— Я не обиделась. Я была занята, правда.
— Значит, ты от меня не прячешься? — спросил он мягко, приподнимая ее подбородок.
— Нет, — солгала она, и немедленно была согрета его улыбкой.
Он легко коснулся рукой ее щеки.
— Я увижу тебя завтра?
У нес был десяток причин для отказа.
— Да, — сказала она, удивляясь себе.
— Я давно хочу поцеловать тебя, — шепнул он. Ты не будешь возражать?
Возражать? Она должна была возражать, должна была сказать об этом, но не смогла открыть рот, потерявшись в глубине его синих глаз. Он скользнул пальцами под локоны, обвивавшие ее шею, нагнулся к ней, провел губами по ее губам, осторожно прижался к ним, отрываясь только для того, чтобы провести языком по ее нижней губе, удерживая ее на самом краю ожидания. Когда поцелуй стал крепче, она вцепилась пальцами в его рубашку. Он прижался спиной к воротам и продолжал губами разжигать огонь в ее теле. Она подняла руки, сомкнула их вокруг его шеи и охотно двинулась навстречу пламени.
Через короткое время кровь закипела в ее жилах, внутри затрепетало желание. Принцессе не полагалось вести себя столь неприлично, совсем не величественно и не сдержанно, но тем не менее она безрассудно стремилась к Ролли.
Но он целовал вовсе не Лилиан Монтегю, принцессу Роксбери. Он целовал Лили, служанку. Было ясно, что ему была нужна она сама. Служанку нельзя шантажировать, у ее семьи нельзя требовать денег, чтобы сберечь ее репутацию. Он не мог даже вообразить себя мужем принцессы. Самое плохое, что могло быть, — короткий роман с простой, обычной девушкой по имени Лили. Его чувства не были связаны с ее положением в обществе, а касались се лично, и это действовало на Лили как бензин на огонь.
Она поднялась на цыпочки и прижалась к нему.
Из его груди вырвался стон, и он прижал девушку к воротам, лаская губами ее губы. Она чувствовала его страсть. Ее голова закружилась. И в этот момент громкое хриплое покашливание возвестило им, что они не одни.
Ролли отскочил и повернулся, защищая Лили своим телом. Он пробормотал проклятие.
— Терпеть не могу сторожевых псов, Джок.
Эти слова были произнесены тоном человека, привыкшего повелевать, а не выполнять приказы других. Лили улыбалась ему в спину, держа ладонь у него на спине.
— Правда? — спросил Джок. — Как жаль, что все так вышло. А сейчас ты просто уйдешь, чтобы я мог поговорить с девушкой.
— И не собираюсь, — возразил Ролли. — Лили не нужна взбучка. Она…
— Она вполне способна отвечать за себя, — резко сказала Лили, выходя из-за его спины и становясь перед ним.
Ролли стал менее воинственным.
— Он не имеет права указывать нам, что мы можем делать.
— Нет, — твердо согласилась она, — но он имеет право заботиться обо мне, и я с радостью поговорю с ним. — Она поднялась на цыпочки и поцеловала Ролли в щеку. — Иди, — сказала она, счастливо улыбаясь. — Увидимся завтра.
— Ты уверена? — Отзвук беспокойства в его голосе вызвал трепет у нее в груди.
— Да, не волнуйся. Спасибо. Иди же и дай мне потолковать с Джеком.
Он явно не хотел уходить, но все же кивнул, поцеловал ее в лоб и удалился, мрачно взглянув на Джока. Лили чуть не рассмеялась. У него был вид собственника, того самого сторожевого пса, которого он так открыто презирал. Он выглядел так, будто был способен сразиться с целым миром, если бы она попросила. Она смотрела, как он шел к лестнице в дальнем конце прохода. Его комната была наверху.
Лили представила себе, как он почти упирается головой в низкий потолок, а его гибкое тело едва помещается на узкой и короткой кровати. Когда он исчез из виду, она обратила взгляд на Джока.
— Так ты думаешь, Джок, мне нужен сторожевой пес?
Старик кашлянул в кулак, прежде чем заговорить.
— Я обещал твоей матери…
— Ты дал матери много обещаний за эти годы, мягко напомнила она, — и ты их не выполняешь, если не хочешь. — Она скрестила руки. — Скажи прямо, Джок, кому из нас ты не веришь? Мне или Ролли?
Джок сжал губы, качнулся на каблуках и признался:
— Я верю вам обоим, девочка.
Лили ожидала услышать, что он не уверен в Ролли, и, когда Джок этого не сказал, с облегчением прислонилась к воротам.
— Так ты не думаешь, что Ролли собирается использовать меня?
Джок поскреб подбородок.
