* * *
Наташа вышла из кабинета шефа раздосадованной. Совсем не так представляла она себе этот разговор. Почему-то она была уверена, что шеф схватится за ее идею двумя руками, но тот лишь презрительно усмехнулся в ответ.
– Ехать в Киренский район через всю область, ради чего? Чтобы просто поболтать с местными, которые видели, как этот метеорит свалился с неба? Порошина, не смеши меня. Что ты надеешься у них узнать, какие подробности? А может, еще пригласишь кого-нибудь из них к нам в студию на интервью? Давай, редакция все оплатит!
Интонация и ехидная ухмылка на лице означали, что последние слова шеф произнес с откровенной издевкой.
– Сергей Аркадьевич… – попробовала защититься Наташа.
Но шеф перебил ее:
– Что «Сергей Аркадьевич»? Ты еще слезу пусти для жалости. Знаю я ваши женские штучки.
Наташа действительно была близка к тому, чтобы разреветься, но теперь решила ни в коем случае этого не делать. А шеф как ни в чем не бывало продолжал:
– Хочешь развить эту тему, съезди в университет, да хоть в планетарий, – хохотнул он. – Кто тебе мешает? Возьми интервью у какого-нибудь астронома или геолога. Для этого вовсе не надо мчаться через всю область к черту на рога.
Наташа все-таки не удержалась и шмыгнула носом. К счастью, шеф этого не заметил.
– Все, Порошина, иди. Не мешай работать.
За дверью она остановилась, чтобы промокнуть рукою повлажневшие глаза, – как назло, все салфетки остались в сумочке, в ее кабинете, и увидела, как Лида, секретарша шефа, подает ей рукой какие-то знаки.
– Наташка, тебя внизу спрашивает какой-то мужчина, – положив телефонную трубку, сказала она и проницательно посмотрела на Наташу. – Что, от шефа досталось?
Наташа махнула рукой: не обращай внимания.
– Какой еще мужчина?
– Судя по голосу, молодой, и думаю, что интересный, – хихикнула Лида. У нее все мужчины были интересными. Первое время, пока Лида не успела как следует узнать их.
Наташа слабо улыбнулась в ответ, но улыбка вышла натянутой.
– Ладно, схожу, посмотрю, кому это я понадобилась.
– Потом расскажешь! – крикнула ей вслед Лида. Вот уж кто действительно никогда не страдал от плохого настроения.
Наташа решила не пользоваться лифтом и спустилась по лестнице пешком. Во-первых, не хотела, чтобы кто-нибудь встретил ее в лифте с зареванными глазами, а во-вторых, стоило пройтись. Тем более что, по слухам, при физической нагрузке в организме вырабатывается гормон, повышающий настроение. Нагрузка, конечно, была не такая уж большая, но и не маленькая – редакция располагалась на последнем этаже телецентра.
В просторном вестибюле было пусто. Наташа пробежала взглядом по сторонам и уже хотела поинтересоваться у скучающего охранника: кто ее спрашивал, когда увидела за барьером Тимофея Редько. Он держал в руках букет ярко-желтых тюльпанов (ее любимые цветы!) и смотрел на нее. Наташа в недоумении подошла к нему.
– Это ты меня спрашивал?
– Я. – Тимофей смущенно кивнул и опустил глаза.
Надо же! Оказывается, он умеет смущаться.
– Это тебе. – Тимофей протянул ей букет, но Наташа не спешила брать цветы. Напротив, демонстративно спрятала руки за спину.
Что это: запоздалое раскаяние? Вряд ли. Надо быть полной дурой, чтобы спустя три года поверить в это.
– И в честь чего мне такой подарок? – ехидно спросила она.
– Просто… тебе ведь нравятся желтые тюльпаны.
– Ты еще помнишь, какие цветы мне нравятся?!
– Помню, – глядя в пол, ответил Тимофей. – И не только это.
– Да?! А вот я забыла! Так что убирайся со своим букетом! Можешь подарить его какой-нибудь другой дуре!
Наташа неожиданно сообразила, что почти кричит. Она испуганно обернулась. Конечно же, охранник во все глаза смотрел на нее. Потом будет всем рассказывать, какую сцену она закатила в его присутствии. И с чего она сорвалась? Не иначе как разговор с шефом так на нее подействовал.
– Ты еще здесь? – сердито спросила она у Тимофея, злясь на него за то, что своим неожиданным появлением он довел ее до нервного срыва.
Когда на последнем курсе он бросил ее, объявив, что еще не готов к серьезным отношениям, она нашла в себе силы не показывать своего отчаяния, хотя в действительности, особенно в первые дни, ей просто не хотелось жить. Хорошо, что занятия в университете уже закончились, и выпускники факультета журналистики готовились к последнему госэкзамену. Наташа целыми днями сидела дома, тупо уставившись в стол или механически перелистывая конспекты. На экзамене она что-то невпопад отвечала комиссии, даже не задумываясь над смыслом вопросов. Объективно ее ответ не тянул выше тройки, но сердобольные преподаватели сжалились над несчастной студенткой и все-таки натянули ей четверку.
– Наташа, я вообще-то пришел к тебе по делу, – вернул ее к реальности голос Тимофея.
Он уже не глядел в пол, а в упор рассматривал ее раскрасневшееся лицо. Чтобы поскорее отделаться от него, Наташа забрала цветы и требовательно спросила:
– Чего тебе надо?
– Поговорить.
– Говори, я тебя слушаю.
Тимофей оглянулся на входную дверь.
– Может, посидим где-нибудь, выпьем по чашке кофе?
– Мне работать надо.
– Тогда пригласи меня к себе в кабинет, – нахально предложил он.
Еще чего не хватало! Кабинет Наташа делила с тремя сотрудниками редакции, точнее, сотрудницами, и выставлять на их обозрение свою личную жизнь, пусть даже и прошлую, не собиралась.
– Ладно. Так и быть, уделю тебе пять минут. – Она подхватила Тимофея под руку и вытолкала за дверь.
На улице было свежо, а вернее, холодно. Об этом следовало подумать, прежде чем выбегать из здания в одной блузке. Наташа зябко поежилась.
– Ты без машины?
Тимофей развел руками.
– Пока не заработал.
Судя по фирменной «Коламбии» и американским «Левайсам», зарабатывал он неплохо. Опять же букет из отборных махровых тюльпанов в середине апреля тоже стоил недешево.
Тимофей снял куртку и набросил Наташе на плечи.
– Накинь, а то еще простудишься.
– Спасибо, – машинально произнесла она и вопросительно посмотрела на Тимофея. Пора уже наконец сказать, что ему от нее нужно.
Но Тимофей не спешил переходить к сути дела.
– Видел по телику твое выступление в «Вестях». Хорошо держалась.
– Не болтай, – остановила его Наташа. – Там была карта на заставке, а я только озвучила текст по телефону.
– Зато получилось не хуже, чем у профессионального диктора.
