— Сейчас, Рикуша… — проговорила Тоня, протирая глаза. — Сейчас я тебя выведу…
Спросонья она не могла понять, где находится. Это была не ее комната в съемной квартире и не спальня в загородном доме…
Вглядевшись в редеющую темноту, она увидела перед собой удивительную птицу в фантастически ярких перьях и на долю секунды решила, что все еще спит.
Но потом в ее голове всплыли подробности вчерашнего бесконечного дня, она вспомнила, как их с Риком подсадил на шоссе пожилой водитель, как она рассказала ему о своем бедственном положении и как Платон Николаевич — вот, она вспомнила даже, как его зовут! — как Платон Николаевич привез ее в географический музей, где он работает ночным сторожем.
Теперь все встало на свои места.
Она ночевала в музейной подсобке, куда ее пристроил Платон Николаевич, и птица в ярких перьях ей не снится — это просто чучело из числа музейных экспонатов.
Рик снова заскулил — Антонина поняла, какая перед ней стоит нелегкая задача. Как выгулять Рика, никого при этом не разбудив и не подняв в музее тревогу?
— Рикуша, может, потерпишь еще часик? — спросила она без особой надежды.
Рик дал понять, что не потерпит. Что он и так терпел сколько мог, и ресурсы его организма подходят к концу.
— Ну, что с тобой делать! — вздохнула Антонина.
Она встала, стараясь не шуметь, оделась, пристегнула поводок к ошейнику и открыла дверь.
Видимо, она перепутала двери, потому что оказалась не в той корабельной каюте, в которую ее накануне привел Платон Николаевич, а в каком-то полутемном и захламленном коридоре, освещенном тусклой лампочкой.
По этому коридору они шли минут пять, потом оказались в маленькой и тоже захламленной комнате, из нее вышли в следующий коридор и наконец оказались перед дверью, над которой светилась надпись «Аварийный выход».
К счастью, открыть эту дверь не представило труда, и Тоня с Риком оказались во дворе.
Двор был большой и тоже очень захламленный. Кое-где здесь росли чахлые кустики — то ли сирень, то ли барбарис, и, едва Антонина отстегнула поводок, Рик помчался к ним, чтобы безотлагательно осуществить свои немудреные желания.
Антонина терпеливо его ждала, сонно потягиваясь и оглядываясь по сторонам.
Теперь Рик явно не спешил: он воспользовался случаем, чтобы обнюхать каждый кустик, каждый камень во дворе, выяснить, нет ли поблизости других собак, и не оставили ли они во дворе свои послания.
Скоро Антонине надоело его ждать.
Она позвала Рика, он, как обычно, сделал вид, что не слышит. Она позвала еще раз, погромче.
Наконец он явно нехотя вернулся.
Антонина открыла дверь, вошла в прежний коридор и пошла обратно, к своему новому убежищу.
Однако, открыв очередную дверь, она поняла, что заблудилась.
Они оказались в большой комнате, заставленной самыми разнообразными глобусами. Здесь были огромные глобусы, размером с небольшой аэростат, и небольшие, с детский мяч; старинные, из ценных пород дерева, с медной и серебряной отделкой — и современные, из пластмассы и металла. Проходя мимо одного из глобусов, Антонина случайно задела его и, видимо, привела в действие скрытый внутри механизм: глобус начал медленно вращаться, и из него полилась советская песня: «Широка страна моя родная…»
Пройдя через зал с глобусами, Антонина и Рик попали в следующий. Должно быть, это была музейная библиотека: все стены огромной комнаты представляли собой стеллажи, на которых стояли книги — огромные старинные фолианты в потертых кожаных переплетах с золотым тиснением и более поздние издания.
Посреди зала стояли длинные столы, на которых тоже были разложены книги и географические карты.
За одним из этих столов Антонина увидела склонившегося над книгой пожилого человека.
«Ранняя пташка! — подумала девушка. — Как бы он не испугался нас с Риком!»
Она вежливо откашлялась и проговорила:
— Извините, я здесь первый раз и, кажется, заблудилась. Вы не подскажете мне, как пройти в комнату сторожа? Это которая оформлена под каюту старинного корабля!
Человек оторвался от книги, поднял голову и спросил:
— Вы ищете Платона Николаевича?
Тут что-то в его лице изменилось, и он удивленно проговорил:
— Тоня, это вы?
Тут и Антонина узнала его: это был Павел Арнольдович, старый преподаватель, который полгода заменял у них в колледже учительницу истории, которая уехала в Финляндию. У них тогда сложились неплохие отношения — Антонина варила для него кофе, приносила из соседней булочной пирожки, а Павел Арнольдович рассказывал ей много интересного.
— Павел Арнольдович! — удивленно проговорила Антонина. — А что вы здесь делаете, да еще в такую рань?
— Могу задать вам точно такой же вопрос, — усмехнулся старик.
— Да я-то сюда случайно попала… — пробормотала Тоня, чувствуя, как неправдоподобно звучит ее объяснение. — Дом, где я жила, сгорел, и Платон Николаевич меня здесь временно приютил. А встала я так рано, потому что собака на прогулку запросилась…
— Ну-ну. — Старик недоверчиво улыбнулся. — Впрочем, всякое бывает… А я здесь, Тонечка, работаю.
— Вы — сотрудник этого музея?
— Да нет, я не в этом смысле работаю. Я работаю здесь над своей новой книгой.
— И так рано приступаете?
— Понимаете, Тонечка, — старик замялся, — у меня проблемы со сном. То есть последнее время я почти перестал спать. Либо засыпаю очень поздно, либо, наоборот, просыпаюсь ни свет ни заря. А что просто так лежать, время тратить? В моем возрасте время особенно дорого, никто не знает, сколько еще его осталось. А книгу закончить очень хочется — чтобы после меня осталось что-нибудь значительное. Хочется, знаете ли, оставить свой след на земле… Вот я и договорился, чтобы меня пускали сюда, в библиотеку музея, рано утром…
— Ясно! Ну, тогда не буду вас отрывать от работы…
— Ну, ничего, мне тоже нужно время от времени делать перерывы. Давайте я провожу вас до комнаты сторожа, сама вы ее вряд ли найдете — здесь такая сложная планировка, что даже некоторые сотрудники на первых порах не могут разобраться.
Долго уговаривать Антонину не пришлось, и Павел Арнольдович повел ее по комнатам и коридорам музея.
Скоро девушка поняла, что без провожатого и вправду не нашла бы дорогу. Она удивлялась только тому, как легко первый раз нашла выход на улицу — должно быть, ее вывел Рик, которому очень не терпелось вырваться на свободу.
Наконец они дошли до той подсобки, куда поселил Антонину ночной сторож, причем зашли в нее не через «каюту» Платона Николаевича, а с другой стороны — с той же, с какой до того, чуть больше часа назад, Тоня вышла прогулять Рика.
