Автозаправка «Дилижанс» издали манила проезжающих мимо водителей рекламными плакатами, предлагая им не только бензин всех сортов, но и горячий кофе, быструю еду и всевозможные товары первой и не самой первой необходимости в маленьком магазинчике.
Поставив машину на стоянке, Веригин и Нагорный вошли в прозрачное здание и направились к стойке, за которой скучал веснушчатый парень лет двадцати пяти.
— Какая колонка? — спросил он машинально.
— Мы не заправляться сюда приехали, — отрезал Нагорный.
— А тогда чего надо? — хмуро спросил продавец.
— Ты не очень-то хами, — одернул его капитан. — Мы, между прочим, из полиции! — Он помахал перед носом продавца своим служебным удостоверением.
— А мне плевать, откуда вы! — огрызнулся парень. — Хоть из ООН! Я работаю, а вы меня отвлекаете…
— Ты не больно-то зарывайся! — Нагорный навис над стойкой. — Если не хочешь заработать неприятности…
— Подожди, Нагорный, не нагнетай международную напряженность! — одернул подчиненного Веригин и повернулся к продавцу: — А поесть тут можно? С утра во рту крошки не было!
— Ну, можно… — Парень показал на автомат за спиной. — Кофе есть… булочки есть, гамбургеры…
— Во-во, гамбургеры! — оживился майор. — Дай-ка мне один и напарнику моему тоже!
Парень протянул им сандвичи. Майор откусил большой кусок и проговорил с набитым ртом:
— Тут к тебе не так давно двое приезжали, на черном «Гелендвагене». Один, толстый, тоже гамбургеры постоянно покупал. И небось не один раз, он все время ест…
— Ну, допустим…
— А ты ведь через окно каждую машину видишь, смотришь, кто к какой помпе встал. Какой у этого «Гелендвагена» номер был?
Парень молчал.
Нагорный переглянулся с шефом и поморщился:
— Да разве же он что запомнил? У него памяти только и хватает, чтобы девчонок своих не перепутать!
— А вот и запомнил! Номер 848 УГУ!
— Вот как? — Веригин взглянул на своего подчиненного. — Запомнил?
Через полчаса они позвонили в свою службу технической поддержки и выяснили, что автомобиль «Мерседес «Гелендваген» с указанным номером зарегистрирован на фирму «Мир биллиарда», принадлежащую некоему Михаилу Мазаеву.
— Так это Мазай! — оживился майор Веригин. — Известный человек! За ним много подвигов числится — и наркота, и рэкет, и вооруженные нападения…
— С таким послужным списком — и до сих пор на свободе? — удивился Нагорный.
— Ну, ты же знаешь, как это бывает — он человек хитрый, а адвокаты у него еще хитрее. Мазай старается к нам не попадать, а если на чем попадется — мелкую сошку сдает, а сам выходит сухим из воды. Но нам с ним поговорить непременно нужно! Вот сейчас туда и направимся…
Антонина снова вышла на шоссе и зашагала в сторону деревни.
Настроение у нее было хуже некуда.
Дом, за которым ей поручили присматривать, сгорел, и теперь ей совершенно некуда было податься. В дядькину квартиру ее не пустят, еще и побить могут. На то, чтобы снять квартиру или хотя бы комнату, у нее нет денег. А тут еще Рик… Ей самой-то негде голову преклонить, а еще нужно заботиться о собаке…
Рик почувствовал, что она думает о нем, и тихонько рыкнул.
— Не бойся, я тебя не брошу! — проговорила Антонина, устыдившись своих мыслей. Рик не раз спасал ее, не раз морально поддерживал в трудные минуты, да и вообще — она успела к нему привязаться, кроме него у нее сейчас нет ни одной близкой души…
При этой мысли она едва не расплакалась. Сдержалась только потому, что не хотела огорчать собаку.
— Рик, Рикуша! — ласково проговорила девушка и потрепала пса по загривку. — Нет, мы с тобой всегда будем вместе!
Она зашагала вперед, в неизвестность. Ноги заплетались от усталости, казалось, к каждой привязали по чугунному ядру. Хотелось есть, пить, принять ванну или хотя бы смыть всю грязь прошедшего дня в душе, а также плюхнуться наконец в постель и заснуть до утра глубоким сном без сновидений. А там будь что будет, не зря говорят, что утро вечера мудренее. Но никто ей не приготовил ни ванну, ни чистую постель. Да что там, она согласна была хоть на сарай с сеном, хоть на полу спать, хоть корку сухую жевать и водой запивать…
Стало ужасно себя жалко. Антонина переложила в другую руку пакет с тяжелой шкатулкой. Вот зачем она таскает ее собой? Какой от нее прок? Оставить ее здесь, под кустом, да и уйти…
Тут же сердце у нее сильно заколотилось, и перехватило дыхание. В ушах зазвенело, она пошатнулась и упала бы, если бы не ухватилась за жесткую шерсть Рика.
— Ничего, — сказала она, отдышавшись, — сейчас доберемся до шоссе, там близко заправка. Есть кафе, я выпью там кофе, а тебе куплю два, нет, три гамбургера с котлетой. И воды нам дадут… Пойдем!
Она прижала пакет к груди и сделала шаг вперед. Рик послушно трусил рядом.
Вдруг сзади послышался нарастающий шум мотора, потом кто-то ей посигналил.
Антонина обернулась и увидела знакомый пикапчик — тот самый, на котором они с Риком доехали до Заречья.
— Куда это вы шагаете? — спросил пожилой водитель, остановившись рядом с Антониной. — Обратно в город, что ли?
Антонина хотела ответить, но на этот раз не удержалась и горько зарыдала. Слезы, которые она до сих пор сдерживала, прорвались и потекли по щекам двумя ручьями.
— Да ты что, девонька? — всполошился водитель. — Да что случилось-то? Ты не плачь, ты толком мне скажи!
— Дом… дом сгорел… — проговорила Антонина сквозь слезы. — Теперь вообще не знаю, куда деваться…
— Сгоре-ел? — изумленно протянул дядечка. — Господи, несчастье-то какое… Всегда пожара больше всего боялся… И куда же ты теперь? Куда же вы? — поправился он, взглянув на Рика.
— Понятия не имею… — честно призналась Антонина и вдруг почувствовала, что ей стало легче. То ли оттого, что вместе со слезами она выплакала отчаяние, то ли оттого, что этот незнакомый пожилой человек искренне ей посочувствовал — а он ей действительно сочувствовал, в этом невозможно было ошибиться.
— Вот что, — вдруг решительно и твердо проговорил водитель пикапа. — Во-первых, вот, возьми, вытри слезы. Терпеть не могу эту женскую слякоть! — Он протянул ей большой клетчатый носовой платок. — Во-вторых, садитесь в машину вместе с твоим другом. Знаешь, как говорят — лучше плохо ехать, чем хорошо идти!
Антонина всхлипнула последний раз, вытерла глаза и забралась в кабину пикапа. Рик вскочил следом, улегся у нее в ногах, и машина тронулась.
— А куда мы едем? — спросила Антонина через несколько минут.
— В город, — лаконично ответил водитель.
— Это понятно, что в город, а там куда? К вам домой, что ли? Это как-то неудобно…
