Шкатулка была с секретом — у нее не было крышки, но старый мавр нажал на несколько особых планок, повернул стенку — и шкатулка открылась.
Португальцы были разочарованы: в шкатулке не было ни драгоценных камней, ни золотых украшений. В ней был всего лишь компас — старинный, сделанный из необычного сплава.
— Это не простой компас! — говорил старый мавр, выпучив глаза от страха. — Он указывает направление не на север, а на то место, которого ты желаешь достичь больше всего на свете!
— Что говорит этот старик? — спросил португальский капитан у переводчика.
— Он говорит, что этот компас испорчен и больше не показывает на север, — солгал синьор Кастельнуово. — И он просит, чтобы его окрестили, прежде чем предать смерти.
— Нет проблем, — усмехнулся португалец. — Пусть умрет крещеным. А компас этот и правда неисправен — его стрелка показывает куда угодно, только не на север!
— Позвольте, дон Бартолемеу, я возьму его себе, — попросил Кастельнуово. — У меня будет память об этом славном дне.
— Бери, ты неплохо сражался. Тем более от этого компаса все равно нет никакого прока!
Старого мавра окрестили (при этом он верещал как свинья перед закланием) и сбросили в воду, как и остальных его соплеменников.
А синьор Паоло Кастельнуово стал обладателем удивительного компаса.
— Удалось ли вам проверить его чудесные свойства? — недоверчиво спросил Кристофоро, когда больной закончил свой рассказ.
— Да, удалось! — отвечал тот. — Вскоре после того случая с маврами мы попали в шторм, который повредил оснастку нашей каравеллы и пригнал нас к берегам, где обитали мавры. Иноверцы преследовали нашу каравеллу и на этот раз догнали ее. Корабль взяли в плен и привели в порт, весь экипаж продали в рабство.
Я сказал, что хорошо разбираюсь в картографии и мореплавании, и меня купил владелец нескольких кораблей. Шкатулку с компасом мне удалось сохранить, поскольку я сказал, что это мой профессиональный инструмент, без которого я как без рук.
Вскоре мой новый хозяин отправился в плавание.
Он плыл вдоль берегов Африки в поисках знаменитого Золотого Города. Мавры слышали, что там, во владениях какого-то негритянского царька, золото стоит не дороже простого песка.
У моего хозяина были старинные карты, на которых был отмечен Золотой Город, и он хотел, чтобы я прочитал эти карты и привел его к тому богатому месту. В случае если мне это удастся, мавр обещал отпустить меня на свободу.
Я долго разбирался в старых мавританских картах, но никак не мог проложить по ним курс. Тогда я попытал счастья и повел корабль по направлению, которое указывал компас старого мавра.
Стрелка компаса четко указывала направление.
Мы плыли по новому курсу несколько дней и наконец подошли к заливу, который далеко вдавался в африканский берег.
Стрелка компаса указывала прямо в этот залив — я направил в него корабль, несмотря на то, что глубины залива едва хватало для маневра.
Мой хозяин волновался, но моя уверенность вселила в него надежду, и мы поплыли в глубину залива.
Залив был извилистым, мы то и дело меняли направление и наконец на второй день увидели впереди стены города.
— Это он, это Золотой Город! — повторял мавр, расхаживая на носу корабля. — Я богат, богат как халиф!
Я сказал ему, что ближе подходить опасно, залив слишком мелок — но он и слушать меня не захотел. Близкое богатство застилало ему глаза, и он повторял только одно: «Вперед! Вперед!»
Наконец наш корабль сел на мель в трех фарлангах от берега.
Мавр опомнился и приказал своим матросам спускать шлюпки.
— Постойте, господин! — сказал я ему, глядя на стены города. — Здесь что-то не так. Я не вижу людей на стенах, не вижу кораблей в гавани.
Мавр, однако, не слушал меня.
Он вместе со своими людьми сел в шлюпки и поплыл к берегу. Я тоже был в одной из шлюпок.
Мы подплыли к стенам города — и тут страшная правда открылась перед нами. Компас не подвел, мы и впрямь нашли Золотой Город — но он был много лет назад разграблен и разрушен дикарями, и в нем не было ни души. Мавр как безумный ходил по опустевшим улицам, надеясь найти там золото.
В конце концов мне удалось уговорить его вернуться на корабль. Тем временем начался отлив, и наш корабль, который и до того сидел на мели, оказался на голых камнях. Днище его было повреждено, он завалился на бок и пришел в полную негодность.
Нам нужно было думать уже не о золоте, а о своем собственном спасении.
Мавры сняли со своего корабля все, что могли унести, в первую очередь оружие и припасы, и мы отправились в пеший поход, чтобы добраться до населенных мест. Хозяин корабля приказал мне определить направление. У меня не было карты тех берегов, и прежде нас никто там не бывал, но я воспользовался своим компасом и повел отряд на северо-восток.
Мы долго шли через джунгли, пробивая себе дорогу саблями и топорами. На нас нападали дикие звери и еще более опасные дикие люди, нас мучил голод и страшные болезни, мы потеряли половину своего экипажа, но стрелка компаса показывала прежнее направление.
Через неделю мавр сказал, что больше не верит мне и моему компасу, что он с оставшимися людьми вернется к Золотому Городу и будет ждать там, пока его не спасет какой-нибудь корабль.
— Вы не дождетесь помощи, добрый господин, — возразил я. — Поверьте мне, еще немного — и мы придем в населенные места!
— Еще немного — и мы все умрем! — ответил мне мавр.
— Позвольте мне только подняться на этот холм! — проговорил я, указывая на заросшую лесом возвышенность.
— Так и быть…
С того холма я увидел стоянку белых людей. Это были испанцы, искавшие в тех местах слоновую кость и золото. Они накормили нас и вывели к берегу, там посадили на свой корабль и привезли нас в Кадис. Там меня освободили, а мавров отпустили на родину после того, как за них заплатили выкуп.
Из Кадиса я вернулся в родную Геную.
Я подорвал свое здоровье в африканских джунглях и поэтому больше не выходил в море, но я не сомневаюсь, что именно этому компасу обязан своим спасением, и верю, что мой компас приведет тебя к новым, удивительным берегам…
Проговорив последние слова, синьор Кастельнуово без сил опустился на подушку и едва слышно пролепетал:
— Забирай компас и уходи… Для меня настало время предстать перед Создателем…
Сон не шел. Тоня ощутила вдруг такое одиночество, как будто кроме нее нет никого не то что в этом поселке, а во всей Вселенной. Наверно, все же начала она засыпать, потому что показалось вдруг, что лежит она на чем-то твердом, а над ней раскинулось огромное небо с мириадами звезд. Тоня хочет найти на небе ковш Большой Медведицы, но его нет, и Полярной звезды тоже нет. И Тоня понимает, что звезды такие крупные и яркие, какие не могут быть на северном небе. Пахнет свежестью, и ее ложе тихонько покачивается.
