– А ты можешь дать гарантию, что террористы не взорвут «Зодиак» во время штурма их судна? – в свою очередь спросил у него Локтионов.
– Нет, – честно ответил Егоров. – Именно поэтому я прошу включить меня в состав штурмовой группы.
* * *
Хасан не заметил в поведении Морозовой ничего подозрительного. Он проследил за ней дважды: первый раз на следующее утро после состоявшегося накануне разговора подстерег возле метро, когда она отправилась на работу, и затем вечером, когда она возвращалась обратно. Женщина выглядела так, как и должна выглядеть мать, у которой похитили единственного сына, испуганной и подавленной. Он подошел довольно близко к ней, даже сумел заглянуть в лицо: осунувшееся, небось рыдала всю ночь над своим сыночком, и, что выглядело еще более убедительно, ненакрашенное, но она его не заметила. Тем не менее он решил не останавливать ее на улице – неизвестно, как поведет себя перепуганная женщина, а позвонить ей на работу, тем более что ее сын назвал рабочий телефон своей матери.
На следующий день, когда Морозова, по расчетам Хасана, уже должна была прийти на работу, он позвонил ей с уличного телефона-автомата.
– Алло? – раздался в трубке взволнованный голос. Похоже, она ждала его звонок.
– Людмила Викторовна? – на всякий случай спросил Хасан.
– Да, это я. Что с моим сыном?!
Она тоже узнала его. Тем лучше.
– С ним все в порядке. – Хасан улыбнулся. Морозова не могла видеть его лицо, зато должна была услышать изменившиеся интонации его голоса и понять, что он улыбается. – Сыт, здоров, правда, немного скучает по маме. Вы сможете забрать его, как только передадите нам свои расчеты, а наши эксперты проверят их достоверность. Мы же должны убедиться в том, что в ваши выводы не закралась ошибка.
– Нет! – категорично заявила женщина. – Я передам вам расчеты только в обмен на сына! Только в обмен! Вы поняли меня?!
Ее реакция оказалась вполне предсказуемой. Именно такого ответа ожидал Хасан и подготовился к нему. Тем более что в его распоряжении не было ни экспертов для проверки ее расчетов, ни времени на эту проверку.
– Хорошо, Людмила Викторовна, – после паузы, которая должна была продемонстрировать женщине его раздумье, ответил он. – Мы доверяем вашей квалификации и профессионализму, поэтому пойдем вам навстречу. Однако советую вам внимательно проверить свои расчеты, чтобы потом не пожалеть об ошибке.
Чтобы соответствовать легенде, слишком сильно давить на сейсмолога было нельзя. Оставалось надеяться, что она поймет заключенную в его словах угрозу. Но, похоже, она могла думать только о возвращении ребенка.
– Где я могу забрать сына?!
– Вы подготовили расчеты? – проигнорировав ее вопрос, спросил Хасан.
– Мне нужно еще три-четыре часа.
– Работайте. Ближе к вечеру я вам перезвоню. – Хасан разъединил связь. Место передачи он определил еще накануне. Но знать о нем раньше времени мамаше было совершенно незачем.
Повесив трубку, он вышел из телефонной кабинки. Мимо спешили по своим делам пешеходы. Никому из них не было до него никакого дела. Но элементарная осторожность разведчика подсказывала, что оставаться возле телефона-автомата опасно. Заметив в потоке проносящихся по улице автомобилей машину-такси, Хасан пересек тротуар и поднял руку. У таксиста оказалось отменное зрение. Он тотчас изменил направление и, ловко перестроившись в правый ряд, притерся к тротуару. Прежде чем сесть в машину, Хасан цепко оглянулся по сторонам. Равнодушные к его персоне прохожие все так же шагали мимо. Чутье подсказывало Хасану, что он чист – наблюдение за ним не ведется. Тем не менее, усевшись в такси, он не стал говорить адрес конспиративной квартиры, а назвал водителю ближайший из известных ему ориентиров.
– Преображенская площадь.
Таксист включил счетчик, и машина тронулась. Путь до Преображенской площади занял около получаса. Хасан несколько раз, как бы невзначай, взглянул в боковое зеркало заднего вида, но постоянно следующих за такси одних и тех же машин не обнаружил. Расплатившись с таксистом, он прошел пешком несколько кварталов, проверяя, нет ли «хвоста», и лишь после этого свернул к дому, где находилась конспиративная квартира. Квартира не шла ни в какое сравнение с жилищем Эльзы. Убогая, с двумя смежными комнатами, крохотной кухонькой, клетушка с такой же убогой мебелью. Но она обладала неоспоримым преимуществом – располагалась на первом этаже, что позволяло при необходимости уйти из нее не только через дверь, но и через окно.
Дверной звонок в квартире отсутствовал. Вместо него из стены торчали оборванные провода. Хасан постучал условным стуком, после чего открыл дверь собственным ключом. Эльза, выглянувшая на стук из комнаты, даже не поднялась с дивана, где привыкла валяться, обложившись журналами для женщин. На ее месте он не был бы так беспечен. Хасан аккуратно запер дверь и прошел в комнату, где в углу, на тюфяке, лежал прикованный наручниками к батарее мальчишка. Глаза его были закрыты, в углу рта засохла выступившая на губах пена.
– Что с ним? – обеспокоенно спросил Хасан.
Эльза беспечно махнула рукой и, потянувшись, словно сытая кошка, ответила:
– Отрубился после укола. К вечеру оклемается.
Хасан бросился к пленнику. Не хватало еще, чтобы чеченка, не рассчитав с дозировкой, прикончила мальчишку! Тогда передача сорвется, а это уже поставит под угрозу всю операцию! Но опасения оказались напрасны. Хасан нащупал на шее мальчишки пульс, а наклонившись к его лицу, уловил ритмичное дыхание. Ребенок просто спал.
– Сколько ты ему ввела? – все же поинтересовался он.
– Два кубика, как ты и велел, – ответила Эльза.
Хасан расслабился:
– Сегодня отдадим его матери. Так что к вечеру он должен быть на ногах.
– Отдадим? – изумилась Эльза. Ее миндалевидные глаза округлились от удивления.
– Иначе она отказывается передать материалы, – пояснил свое решение Хасан.
– А как же… – чеченка бестолково захлопала ресницами. Она явно ничего не понимала.
Именно такие моменты наглядно демонстрировали его интеллектуальное превосходство. Хасан ободряюще улыбнулся:
– Не беспокойся. Я обо всем позаботился. Присмотри пока за мальчишкой, чтобы во сне не захлебнулся слюнями.
Слюни во рту у щенка давно высохли. Да и лежал он на боку, а не на спине, так что в принципе захлебнуться не мог. Но Хасан не хотел, чтобы Эльза отвлекала его во время ответственного дела. Подобрав валяющийся на полу школьный ранец, он прошел на кухню и плотно прикрыл за собой дверь.
В квартире стоял полумрак. Когда они поселились в этом жилище, Хасан первым делом задернул все окна плотными шторами и запретил Эльзе раздвигать их даже днем. На кухне штор не было, на окне висела лишь легкая занавеска, поэтому он заклеил оконные стекла газетами. Но здесь все равно было гораздо светлее, чем в комнатах. Расположившись за кухонным столом, Хасан разложил перед собой содержимое школьного рюкзака – тонкие тетради, несколько учебников и набитый карандашами и ручками клеенчатый пенал. Выбрав учебник русского языка, оказавшийся самой толстой книгой, Хасан взял бритвенное лезвие и уже приготовился вырезать страницы, но в последний момент передумал и засунул учебник обратно в рюкзак. Вместо учебника он взял в руки школьный пенал, взвесил его на ладони, потом расстегнул «молнию» и высыпал на кухонный стол сложенные туда карандаши и ручки. Как он и думал, пустой чехол оказался довольно вместительным.
