— У тебя очень опасная работа, но ты не видишь ничего плохого в глупом риске. Он тебя, наверное, возбуждает. Иначе ты не стал бы полицейским.
Она смотрела на него почти с ненавистью.
Картер взглянул на часы.
— Черт. Мне пора.
Он достал из кармана ключи и бросил ей.
— Поезжай на работу на моем пикапе. Я доберусь на автобусе. Поговорим позже, когда ты успокоишься.
Спорить с женщиной — не самая лучшая идея, в запале можно брякнуть что-нибудь, о чем потом горько пожалеешь. Он снова посмотрел на часы. Еще можно успеть на автобус 7.26.
Только он подошел к остановке, как проехавшая машина окатила его водой. Он сердито посмотрел на промокшие ботинки и брюки. Нормально. Полчаса назад он был на седьмом небе от счастья, а через несколько минут со скоростью космического корабля летел в преисподнюю.
Джоуни была испугана. Ее охватил ужас, ей хотелось убежать — от Картера и своих чувств к нему.
Проигнорировав ухмылку таксиста, оглядевшего ее мятое платье и не накрашенное лицо, она назвала адрес и уселась на заднее сиденье. Она собиралась приехать домой, принять душ, надеть пижаму, залезть в постель и никого не видеть, ни с кем не разговаривать, ни о чем не думать. Во всяком случае, до тех пор, пока боль не станет терпимой… скажем, через год или два.
Войдя в квартиру, Джоуни увидела мигающий автоответчик, но проигнорировала его и отправилась в ванную. Сейчас ей нечего было сказать кому-либо. Особенно Картеру.
Она сушила волосы, когда зазвонил телефон. Взяв трубку, она услышала голос Джи Пи и ощутила острый укол вины.
— Джоуни, я хочу узнать, как прошел урок танцев? — спросила та. — Хорошо провели время?
Джоуни крепко сжала трубку.
— Здравствуй, Джи Пи.
— Здравствуй, дорогая. Как прошел урок танцев?
— Прекрасно.
Тут она не солгала, ведь ей никогда и в голову не приходило, что урок танцев может оказаться таким приятным.
— Я знала, что тебе понравится. Расскажи мне все. Чему ты научилась?
— Мы разучивали танго. Я уже чему-то научилась, а Картер и так танцует.
— Мужчина, умеющий танцевать, в наше время большая редкость, — сказала Джи Пи. — Ты сделала хороший выбор.
Джоуни сглотнула.
— Что касается Картера, Джи Пи…
— Знаю, ты думаешь, я на тебя наседаю. Но я не могу видеть, как вы тратите время попусту, когда совершенно ясно, что без памяти влюблены друг в друга.
Джоуни скрутила банное полотенце в узел.
— Мы не влюблены, Джи Пи. Это… это был просто спектакль.
Тишина на другой стороне линии заставила ее подумать, не испортился ли телефон.
— О чем ты говоришь? — спросила наконец Джи Пи.
Джоуни села на край постели, не в силах больше стоять.
— Мы с Картером просто притворялись. Чтобы обмануть тебя.
У нее было такое чувство, будто она проглотила якорь.
— Но почему ты решила обмануть меня?
— Я хотела показать тебе, что у меня уже есть бойфренд и тебе не надо никого мне искать. Я… я хотела сделать собственный выбор, но знала, что ты не потерпишь отказа.
От наступившего молчания ей стало не по себе. Она сглотнула слезы.
— Прости, Джи Пи, я не хотела тебя обидеть.
— Нет, это я должна извиниться. Я была так настойчива только потому, что хотела видеть тебя счастливой. Я хочу, чтобы ты нашла человека, с которым была бы счастлива, как я была счастлива с твоим дедушкой.
— Когда-нибудь я обязательно кого-нибудь найду, но… но Картер не тот человек, который мне нужен.
Она подавила рыдания, но слезы текли сами.
Джи Пи подождала, пока внучка успокоится, затем снова заговорила:
— Слушай себя. Ты льешь слезы в три ручья по человеку, до которого, по-твоему, тебе нет никакого дела?
Джоуни фыркнула и вытерла глаза краешком полотенца.
— Картер… друг. Но он мне совершенно не подходит.
— А по-моему, подходит.
— Но, Джи Пи…
— Нет, послушай меня. Я, может быть, стара, но далеко не дура. И, увидев вас вместе, я все поняла. Ты любишь этого человека, а он любит тебя. Ни один актер, даже обладатель «Оскара», так не сыграет.
Джоуни помотала головой.
— Ты ошибаешься, Джи Пи, все это был спектакль.
— Ты можешь лгать мне, дитя мое, и я тебя прощу, но лгать себе — большой грех.
В трубке щелкнуло, и Джоуни услышала длинный резкий гудок.
Она посмотрела на телефон и… разрыдалась всерьез. Потом положила трубку и залезла под одеяло. Хотелось заснуть и, проснувшись, обнаружить, что все это ей приснилось. Завтра она встанет, пойдет на работу и вернется к своей нормальной скучной жизни. Жизни подчас одинокой и не слишком увлекательной, но, по крайней мере не требующей сильных переживаний. Ей больше не хотелось за один день снова пройти путь от удовольствия к страданию.
Джоуни проснулась от пронзительного звонка в дверь. За жалюзи сиял свет, на часах было шесть часов пополудни. Она проспала весь день.
В дверь снова позвонили. Схватив халат, Джоуни нетвердой походкой отправилась в прихожую.
— Иду.
Она встала на цыпочки, посмотрела в глазок и увидела Картера, глядящего на нее. Он хмурился.
— Сейчас же впусти меня, — потребовал он.
Она плотнее запахнулась в халат, вспомнив, что под тонким слоем шелка на ней ничего нет.
— Я не взяла твою машину, — сказала она через дверь. — Я добралась до дома на такси.
— Дело не в машине. Нам надо поговорить.
Ох, как ей не хотелось с ним разговаривать. Но она знала, что он будет стоять в коридоре и звонить до тех пор, пока она его не впустит. Джоуни неохотно сняла цепочку и открыла дверь.
Картер вошел в комнату, его красивое лицо было свирепым. Он еще был в форме, рубашка плотно облегала сильные плечи. Он прошел по ковру, сжав кулаки.
— Ты можешь мне сказать, что, черт возьми, происходит?
Джоуни сделала шаг назад, стараясь держаться от него как можно дальше, и попыталась говорить спокойно.
— Все кончено.
Он остановился и посмотрел на нее.
— Что кончено?
— Весь этот розыгрыш. — Она глубоко вздохнула. — Я рассказала Джи Пи правду — что мы с тобой притворяемся, чтобы обмануть ее.
Картер в три шага покрыл разделявшее их расстояние. Она отшатнулась, но он протянул руки и схватил ее.
— Значит, для тебя это было притворством? Вчера ночью, когда ты умоляла меня заняться с тобой любовью, ты просто притворялась?
