— Чему вы улыбаетесь?
Картер даже не понимал, что улыбается.
— Розовые банты. Вполне невинно, если не знать, где они находятся.
— Снимите их, — попросила она.
— Не знаю… Мне они нравятся на этом месте.
Картер уткнулся лицом ей в колени и начал скользить выше. Он чувствовал мускусный запах возбуждения, видел тонкие завитки волос над белым шелком. Джоуни вытянулась, раздвинула ноги и открылась ему.
Картер ласкал ей губами ноги, заставляя себя не торопиться, чтобы доставить ей как можно больше удовольствия. Когда он хотел рассказать ей о своих чувствах, она не слушала его, но теперь уж он заставит ее выслушать, испытать его и узнать. Судьба дает ему шанс рассказать все при помощи своего тела.
Она возбуждалась все больше, но всякий раз он останавливал ее:
— Шшш. Не сейчас. Но обещаю, уже недолго.
Картер стянул с нее трусы, лег рядом, прижался к ней и стал ждать, когда хоть немного придет в себя.
— Пожалуйста, скажите мне, что вы принесли с собой презерватив, — попросила она.
Он широко улыбнулся.
— Я принес.
На самом деле он принес несколько. Он точно знал, что замышляет, когда пришел сюда, и не хотел уйти разочарованным.
— Хорошо. Потому что в противном случае мне пришлось бы вас убить.
Он, смеясь, слез с постели, вынул из кармана джинсов пакетик, сунул его под подушку и снова лег рядом с ней.
— Если бы я забыл, мы бы что-нибудь придумали.
В ответ она пробормотала что-то нечленораздельное, а он настойчиво гладил ей бедра, дразнил сосок зубами и языком, а пальцами пробирался все ниже. Почувствовав возле своего бедра твердое, пульсирующее орудие, она вздрогнула.
Он ускорил темп, чувствуя напряжение в их телах. Поднял голову, посмотрел ей в лицо и увидел, как ее черты то напрягаются, то расслабляются.
Картер достал из-под подушки презерватив и дрожащими руками натянул его. Время медленных действий прошло. Он ждал этого момента с их первой встречи, а может быть, и дольше.
Он навис над ней, и она шире раздвинула ноги, открывшись ему. Ее мускулы напряглись, когда, застонав от удовольствия, он вошел в нее. Они двигались в ровном, сильном ритме, каждый удар рождал следующий. Гладили, ласкали, подбадривали друг друга. Наслаждаясь мгновением, он закрыл глаза. Ощущение женщины под собой, руки, ласкающие ему спину, золотистый свет, бьющий в глаза, запах мускуса и ванили, бурлящая кровь и учащенное сердцебиение — все это смещалось в заключительном спазме. Он невольно вскрикнул, соскользнул с нее, и в тишине комнаты послышалось, как он быстро хватает воздух запекшимся ртом.
Потом они долго лежали рядом, прильнув друг к другу и не говоря ни слова. Он не мог облечь в слова чувства, но одно ему было ясно: если он когда-то сомневался в том, что она для него значит, то теперь от этих сомнений не осталось и следа. Джоуни Монтгомери — женщина, которую он искал всю жизнь. Он понял это, когда увидел ее отражение в бокале вина.
Если бы только быть уверенным, что он — мужчина, предназначенный для нее.
Джоуни не хотелось открывать глаза. Сделав это, она снова окажется в реальном мире и положит конец невероятной фантазии, которую создали они с Картером. Она никогда не предполагала, что секс столь невероятное физическое и духовное испытание.
— О чем ты думаешь?
Он гладил ей щеку грубыми, мозолистыми пальцами.
Она повернулась к нему, уткнувшись головой ему в ладонь. Он выглядел сонным, но необыкновенно довольным, веки чуть опущены, на губах играет улыбка.
— Ах… ничего. Вообще-то, я ни о чем не думала.
Через пять минут после того, как мужчина подарил тебе самое невероятное наслаждение за всю твою жизнь, не очень-то хорошо говорить ему, что больше не хочешь его видеть.
Тем более, что это неправда. Просто она не собиралась провести оставшуюся жизнь с человеком, который всякий раз, отправляясь на работу, будет заставлять ее дрожать от страха.
— Что ты так на меня смотришь? — спросил он.
Она поймала себя на том, что уже несколько минут смотрит на него, словно пытаясь запомнить лицо, которое, может быть, никогда больше не увидит. Она провела рукой по его губам.
— Откуда у тебя этот шрам?
В него кто-то стрелял? Или он ввязался в какую-то ужасную драку?
Картер широко улыбнулся.
— Ты считаешь, он делает меня более мужественным?
Не дождавшись ответа, он засмеялся.
— Именно это сказала медсестра, когда меня зашивали. Мне тогда было одиннадцать лет, так что казалось, что стать мужественным не так уж плохо.
— Тебе было одиннадцать лет? — Вот тебе и «стрелял». — Что же случилось?
— Я играл в футбол с несколькими ребятами на стоянке автоприцепов. Бросился поймать мяч и не заметил, куда бегу, налетел на ось автоприцепа и ударился лицом прямо о кусок металла.
— О нет. — Она нежно провела рукой по шраму, словно боясь причинить ему боль. — Твои родители, наверное, пришли в ужас?
Она слишком поздно вспомнила, что у Картера не было родителей.
Ее ошибка, похоже, его не расстроила.
— Моя приемная мать больше беспокоилась, чтобы я не забрызгал кровью ее новый ковер. — Он пожал плечами. — Когда настало время снимать швы, я уже жил в другой семье.
— А где была твоя мама? Твоя родная мама?
Он поправил простыню.
— Она, то попадала в больницу, то выходила из нее. У нее бывали нервные срывы на почве пьянства. Ей так и не удалось с этим справиться.
— Какой ужас.
У Джоуни подступил комок к горлу. Семья, как бы она порой ни раздражала, всегда поддерживала ее в трудную минуту. Она не могла даже представить, как бы жила без нее.
Он провел рукой по ее животу.
— Сначала это волновало меня, а потом я понял, что прошлое сделает меня несчастным и я должен забыть о нем.
Легко сказать. А как на самом деле забыть раны, полученные в прошлом?
— Насчет вчерашнего дня… — начал он.
— Я не хочу говорить о нем.
Ей не хотелось думать о будущем, прощаться именно сейчас именно с этим человеком. Все, что происходит с ними, не может длиться долго, но пока она была намерена получить удовольствие.
Джоуни подкатилась к Картеру и поцеловала его шрам. Не удержалась и осыпала поцелуями все его лицо, от шрама до белой повязки на голове. Потом скользнула к щеке, к уголку рта… У него был потрясающий рот, чувственный и искушенный, способный доставить ей много удовольствия.
Она могла бы лежать так всю ночь, только целуя его, но внутри уже нарастало напряжение.
