«А ведь это и есть спектакль, – неожиданно сообразил Чернышов. – Он разыгрывается специально для службы охраны. И искусно поставлен диверсантами. Они же купили меня и всех остальных на этот пистолет! Покушение во время пресс-конференции – полная чушь! Нет, не чушь – акция прикрытия! Подложив пистолет Журавлеву, диверсанты создали впечатление, что они собираются стрелять в премьера во время его выступления перед журналистами. Естественно. А что еще мы могли подумать, обнаружив готовый к применению крупнокалиберный пистолет? Но если все это спектакль, если диверсанты специально привязывают нас к залу пресс-конференции, значит, истинное покушение они планируют провести в другом месте. Где? Где еще появится премьер-министр? Куда он отправится из зала? Сразу на военный аэродром, – вспомнил Чернышов программу пребывания премьера на Северном Кавказе. – У диверсантов остаются только две возможности для покушения. Первая – обстрелять из пулемета кортеж премьера на пути к аэродрому. Вторая – сделать то же самое, когда премьер прибудет на летное поле. Стрелять в темноте по движущейся на большой скорости машине очень сложно. Тогда что же остается диверсантам – только аэродром? Но вокруг аэродрома двойное кольцо охраны. Стрелку невозможно подобраться к аэродрому на расстояние прицельного выстрела. Или все-таки... возможно?» Павел Чернышов понял, что должен лично убедиться в надежности охраны аэродрома. Все-таки это был его план, поэтому Чернышов чувствовал личную ответственность за охрану аэродрома.
Он быстро разыскал полковника Евсеева.
– Я со своей группой срочно отправляюсь на аэродром. Ты здесь остаешься за меня, – объявил он Евсееву.
– Павел, да ты что? – удивился Евсеев странному решению Чернышова. – Пресс-конференция вот-вот закончится. Да и у Рогозина, по-моему, к тебе есть вопросы.
– После того как премьер благополучно покинет гостеприимный Северный Кавказ, я с удовольствием отвечу на все вопросы его начальника охраны, – ответил Чернышов. – А сейчас, извини, мне надо спешить.
Забрав с собой Муромцева и Ветрова, Чернышов быстро вышел из зала.
* * *
Около здания городской администрации все еще стояла служебная «Волга» Моздокского горотдела ФСБ, на которой Ветров привез свидетельницу Галю.
– Срочно на военный аэродром, – приказал Чернышов водителю служебной «Волги», усаживаясь рядом с ним на переднее сиденье.
Муромцев и Ветров заняли места на заднем сиденье. Водитель неуверенно завозился на месте.
– Мне нужно спросить разрешения у моего начальства, – наконец произнес он, виновато посмотрев на Чернышова.
– Нельзя терять ни секунды. Речь идет о безопасности премьер-министра, – ответил Чернышов. – Поехали. А с начальником горотдела вы сможете связаться по рации.
Слова, а главное, уверенный тон полковника Чернышова убедили водителя. Он запустил двигатель и, объехав вокруг здания городской администрации, выехал с площади.
– Следуйте сразу на аэродром, не заезжая на военную базу, – приказал Чернышов водителю, когда «Волга» миновала стационарный пост ГИБДД на окраине Моздока.
Машина шла на предельной скорости. Двадцать километров, отделяющие военный аэродром от города, «Волга» преодолела меньше чем за двенадцать минут. Павел Чернышов взглянул на часы, когда машина подъехала к КПП военного аэродрома. Было 18.44.
Дорогу «Волге» загородил автоматчик из роты капитана Васильченко.
– Где ваш командир? – спросил у солдата Чернышов, как только выбрался из машины.
– Здесь стоять нельзя. Уберите машину с дороги, – распорядился солдат.
Гражданский костюм Чернышова не произвел на солдата никакого впечатления. Тот не стал его даже слушать. Автоматчик имел четкие указания не допускать, чтобы машины загораживали въезд на аэродром, поэтому требовал от Чернышова выполнения соответствующего распоряжения.
– Где ваш командир?! – теряя терпение, повторил Чернышов.
Автоматчик тоже не намерен был уступать непонятливому субъекту в гражданской одежде. Их перепалка могла продолжаться еще неизвестно сколько времени, если бы к служебной «Волге» не подбежал сам капитан Васильченко.
– Что случилось, Павел Андреевич? – спросил капитан Васильченко, останавливаясь возле Чернышова.
Увидев наконец командира роты, Чернышов сразу успокоился.
– Олег и Артем, ко мне. Вы отгоните машину, – обратился Чернышов к водителю. – Солдат вам покажет, где ее лучше поставить. – Чернышов указал рукой на автоматчика. – Андрей, как осуществляется охрана аэродрома? – спросил Чернышов уже у капитана Васильченко.
– Согласно вашему плану, – растерянно ответил Андрей Васильченко. Вопрос Чернышова удивил его.
– У вас при себе есть схема расстановки постов охраны? – продолжал спрашивать Чернышов.
Васильченко расстегнул планшет и достал план, на котором красными линиями и точками были обозначены позиции, занятые разведротой вокруг аэродрома. Эту схему они рисовали вместе с Чернышовым, поэтому Павел Чернышов прекрасно помнил, что красными линиями обозначены позиции бойцов, находящихся в оцеплении, а точками выдвинутые вперед огневые позиции пулеметчиков и снайперов. На схеме с южной стороны аэродрома все красные точки были зачеркнуты черным карандашом.
– Что это значит? – указывая на внесенные в схему изменения, спросил у командира роты Чернышов.
– Для контроля южной границы аэродрома начальник охраны премьер-министра выставил своих снайперов, а моих бойцов приказал вернуть в линию оцепления, – объяснил Васильченко.
– Каких снайперов? О чем ты говоришь?! – воскликнул Чернышов. – Я сам видел – снайперы из бригады личной охраны сопровождают премьера!
– Так в бригаде охраны всего восемь снайперов, – пояснил Васильченко. – Четверо ездят вместе с премьером, а еще четверо контролируют южную границу аэродрома.
– Насколько я помню, протяженность южной границы больше километра. Как ее могут контролировать четыре человека?!
– Павел Андреевич, тут вы не правы, – возразил Васильченко. – С южной стороны аэродрома на несколько километров тянется чистое поле. Местность открытая, видимость отличная. Я сам проверял. Четыре хороших снайпера вполне могут контролировать всю территорию. Это, конечно, не линия обороны. Но мы ведь и не занимаемся обороной, вы сами говорили.
– Допустим, четверо снайперов просматривают все пространство перед собой. Допустим, у них перекрывающиеся сектора обстрела. Но если диверсантам удастся убить хотя бы одного из них, разве смогут оставшиеся трое по-прежнему контролировать всю зону безопасности? – Чернышов увидел, как Андрей Васильченко напряженно задумался.
– Пожалуй, нет, – сказал он после небольшой паузы.
– Уязвимость этого плана в том, что он не имеет запаса надежности, – обратился Чернышов к стоящим рядом Муромцеву и Ветрову. – Одно дело, когда километровую зону контролируют двенадцать человек, и совсем другое, когда их только четверо.
