В доме, ключи от которого Акоп передал Мордасову, уже жило несколько семей беженцев. В распоряжении диверсантов оказалась только часть дома с одной комнатой и маленьким чуланом. Все остальные занимали настоящие беженцы. Дом имел разные входы, но туалет и умывальник только один, во дворе. При таких условиях избежать встреч с соседями было невозможно. Однако другого жилья у диверсантов не было. И Мордасов попытался объяснить эту ситуацию Сайдакову.
– Мы беженцы. И не можем позволить себе отдельную квартиру, – сказал он, обращаясь к Сайдакову. – Эта квартира соответствует нашей легенде. Снять в городе отдельную квартиру было бы гораздо дороже. А приезжающие в Моздок беженцы выбирают для себя наиболее дешевое жилье.
– Да разве мы похожи на беженцев? – Сайдаков снова вскочил с кровати. – Четыре здоровых мужика, живущие в одной комнате... Да наши соседи первые нас и заподозрят.
– Он прав, – подал голос Георгий Псарев. – Наша легенда никуда не годится. И оставаться в этом доме нам тоже нельзя. Место дислокации надо менять.
Мордасову тоже не нравилось выбранное турецкой разведкой жилье. Не нравились деревянные стены, не обеспечивающие должную звукоизоляцию. Не нравились соседи, с которыми придется ежедневно встречаться. В качестве опорной базы диверсионной группе такое жилье никак не подходило.
– Хорошо, мы подыщем другое место, более подходящее, – согласился Степан Мордасов. – С завтрашнего утра начинаем поочередно дежурить у городской мэрии и комендатуры. Туда ежедневно обращается множество людей. Нужно присмотреться к ним и подобрать для себя более подходящую легенду. Мэрия и военная комендатура располагаются в одном здании, что облегчает наблюдение.
– Мы можем привлечь к себе внимание, если будем торчать у комендатуры целый день, – заметил Псарев.
– Вот уж нет, – усмехнулся Мордасов. – Мэрию постоянно осаждают толпы беженцев в поисках работы, поэтому наше появление там будет вполне естественным.
Закончив с этим вопросом, Мордасов и Псарев занялись изучением последних документов космической разведки, переданных турецким связным. Это было своего рода совещание командиров диверсионной группы, поэтому Сайдакова и Чагина Мордасов отправил прогуляться по городу.
Перочинным ножом Мордасов вскрыл пакет, полученный от Акопа. В пакете оказалась объемная пачка листов, отпечатанных на лазерном принтере. Степан Мордасов внимательно изучал каждый лист, потом передавал его Псареву. Тот также внимательно знакомился с содержанием листа, после чего оба обменивались мнениями.
– Степан, – сказал Псарев, закончив изучение документов. – Похоже, заказчики не очень-то тебе доверяют.
– Почему ты так решил?
– Посуди сам, турки пообещали снабжать нас данными космической разведки, но сведения, которые они нам передали, нельзя получить одним наблюдением со спутников. В этих материалах указаны номера перебрасываемых в Моздок воинских частей, количество личного состава отдельных подразделений и даже количество боевой техники и боеприпасов с точностью до единицы.
Мордасов еще раз просмотрел документы. Псарев оказался прав: сведения о поставках, идущих через военный аэродром Моздока, были исключительно подробны.
– У них есть свой человек на аэродроме, – понял Мордасов.
– Да, – Георгий Псарев кивнул. – Причем очень информированный человек. Но они тебе об этом не сказали.
«Ай да Керим, – восхищенно подумал Мордасов. – Значит, у тебя есть агент на военной базе. И ты очень дорожишь этим агентом, раз решил не сообщать мне о нем. Только я ведь о нем все равно узнаю, потому что мне может понадобиться его помощь».
* * *
Связной турецкой разведки Сулейман Оглу, известный в Моздоке как хозяин чебуречной Акоп, возвращался домой. Он был доволен сегодняшним днем. Встреча с командиром диверсионной группы состоялась. Диверсанты добрались в Моздок вполне благополучно, о чем он сегодня же доложит своему руководству. Все переданные инструкции выполнены в точности. Полковник Керим будет им доволен. С этими приятными мыслями Акоп вошел в подъезд дома, где снимал квартиру.
Чебуречная Акопа работала до двадцати одного часа. Иногда Акоп задерживался в своем заведении и дольше, но сегодня он ушел практически одновременно с последним посетителем чебуречной. Приближался сеанс связи, который можно было проводить только в определенное время, а Акопу еще требовалось составить и зашифровать сообщение. Акоп запер дверь чебуречной на висячий замок и направился к дому. Проходя по автовокзалу, он не заметил, как следом за ним направились два человека. Среди обилия людей, остающихся на автовокзале и в ночное время, даже опытному профессионалу трудно было заметить слежку. Если бы Акоп не был так занят своими мыслями, возможно, при подходе к своему дому он и заметил бы двух людей, бесшумными тенями скользящих следом за ним. Они не обладали профессиональными навыками, однако умели двигаться бесшумно.
Войдя в подъезд, Акоп начал подниматься по лестнице. Делать это приходилось на ощупь – так в подъезде было темно. Последнюю лампочку выкрутили еще неделю назад. Внизу скрипнула входная дверь. «Странно, – подумал Акоп. – Ведь я отлично помню, как прикрыл дверь следом за собой». Продолжить свою мысль Акоп не успел. Уже в следующее мгновение чьи-то сильные пальцы сдавили его горло.
– Иди в квартиру, – услышал Акоп тихий голос возле своего левого уха.
Пальцы нападавшего сдавливали Акопу сонную артерию, сознание Акопа затуманилось. Единственное, что он еще остался способен сделать, так это подчиниться требованию нападавшего. Перед дверью нападавший слегка ослабил захват, это позволило Акопу достать ключ и даже отпереть двойные двери своей квартиры. Как только нападавший с Акопом вошли в квартиру, его пальцы сжались сильнее, и Акоп потерял сознание.
Когда Акоп очнулся, он обнаружил себя накрепко привязанным к стулу. В квартире все было в порядке, никакого разгрома, ярко горел свет, а перед Акопом на диване мирно сидели приходивший сегодня в чебуречную командир группы диверсантов и, как понял Акоп, один из его людей.
– Ну надо же, командир, как ты и говорил, очухался ровно через пять минут, – посмотрев на часы, заметил Кирилл Сайдаков.
– Что все это значит? – недоуменно и испуганно спросил Акоп.
– Это значит, что я люблю, когда со мной играют в открытую, и не люблю, когда пытаются что-то скрывать, – приблизив свое лицо к Акопу, заявил Мордасов.
– Вы хотите предъявить мне какое-то обвинение? – спросил Акоп.
Его вопрос оставил Мордасова безучастным, зато у Сайдакова вызвал широкую улыбку.
– Дядя, мы не прокуроры, чтобы предъявлять обвинения, – чуть не рассмеялся Сайдаков. – Мы предпочитаем действовать, а не говорить.
– Прекратите сейчас же! Хозяин вам этого не простит! – Акоп попробовал говорить сурово, но этим только еще больше разозлил Мордасова.
– Ты имеешь в виду полковника Керима? – поймав испуганный взгляд Акопа, спросил Мордасов. – Так он далеко, а я близко. И я хочу знать, кто поставляет тебе информацию о положении дел на военной базе.
