Поднявшись в свой номер, Кэтрин присела на кровать, но тут же встала. Времени осталось немного, надо собираться: она должна быть красивой и желанной. Сделав легкий, почти незаметный макияж и уложив волосы, она открыла шкаф и выбрала черное бархатное платье, облегающее грудь, а дальше расходящееся мягкими складками. Конечно, внимательный человек, наверное, заметил бы признаки беременности, но ведь Дэвид ни о чем не догадывается и вряд ли станет пристально разглядывать ее округлившийся живот, скрытый тканью.
Кэтрин надела темно-синее пальто и, взяв сумочку, вышла в коридор. Из-за соседней двери доносился звонкий детский смех, и она, на мгновение задержавшись, с улыбкой прислушалась. Но уже была половина девятого, и надо было торопиться: Кэтрин хотела приехать в ресторан первой.
Дэвид мрачно мерил шагами комнату, тонувшую в полумраке, то и дело, поднося к глазам руку с часами. Стрелки как будто застыли на одном месте и не двигались. Его нетерпение стало невыносимым, и он, чтобы как-то успокоиться, попытался пролистать отчет о строительстве, но тут же отбросил его.
Появление Кэтрин привело Дэвида в состояние полнейшего замешательства. Обещания, данные себе в ту ночь, когда он звонил в Лос-Анджелес, показались теперь глупыми и ненужными. Она здесь, она приехала! И уже не важно зачем, все остальное, кроме самой Кэтрин, не имело никакого значения.
Сердце глухо стучало, будто хотело вырваться из груди, и Дэвид заметил, что пальцы дрожат. Он чувствовал себя подростком, впервые отправляющимся на свидание. И, как когда-то в юности, не мог оставаться хладнокровным и спокойным, не мог думать ни о чем другом, кроме предстоящей встречи.
Как себя держать, что говорить, как смотреть на это самое дорогое на свете лицо, чтобы не закричать в первую же минуту о своей любви… Дэвид покачал головой: вполне возможно, что Кэтрин приехала в Лондон не ради него, и не стоит так переживать. Но он не хотел в это верить, что-то подсказывало — сегодняшний вечер решающий, переломный, и от того, как он себя поведет, зависит очень многое.
Когда он вошел в ресторан, метрдотель провел его к уже сервированному столику, стоявшему у окна. Кэтрин несмело улыбнулась и протянула узкую ладонь для приветствия.
— Ты по-прежнему необычайно красива, — сказал Дэвид, усаживаясь напротив нее.
Она посмотрела на него недоверчиво: это — обычная вежливость или что-то большее? Кэтрин устроила встречу вовсе не для того, чтобы обмениваться комплиментами, она хотела получить прямой и ясный ответ на свой вопрос.
— Как Эрни?
— Отлично, здоров и немного подрос.
Они оба чувствовали неловкость и не знали, о чем говорить. Любая тема таила в себе опасность, возвращала в прошлое или напоминала о жарком лос-анджелесском лете, когда они еще были вдвоем.
— Ты… Тебе нравится новая работа? — спросила Кэтрин, когда тишина показалась уже невыносимой.
— Да, я наконец занимаюсь тем, о чем всегда мечтал. Через месяц сдаю торговый центр. — Дэвид разлил по бокалам вино. — За встречу…
— У меня такое ощущение, что ты не очень рад меня видеть. — Она отпила маленький глоток. — Если я приехала не вовремя…
— Нет, просто я уже перестал верить, что когда-нибудь увижу тебя снова. — Дэвид обводил кончиком пальца кромку хрустального бокала. — Я подумал, что ты решила скрыться от меня, прислушавшись к советам Арчибальда. И поэтому был так удивлен, когда утром ты вошла в кафе.
— Я продала дом, чтобы избавиться от Тимоти…
— Что? Он вернулся?
— Да, и стал угрожать. — Она передернула плечами, вспоминая разъяренное лицо бывшего мужа. — Требовал, чтобы я вернулась к нему. Поэтому мне пришлось переехать к Элис.
— Значит… — Дэвид медленно поднял голову и впервые за день взглянул Кэтрин прямо в глаза. — Господи, какой же я глупец! Вообразил, что ты нарочно прячешь от меня Эрни!
Это известие привело его в необычайное волнение: все обещания и клятвы, которые он дал себе в ту ночь, когда звонил Кэтрин, больше не имели силы. Потому что все разрешилось само собой. Не было никакого тайного бегства и нежелания отдавать ребенка!
— Как ты мог подумать такое? — Кэтрин с возмущением всплеснула руками. — Неужели все, о чем мы с тобой говорили раньше, потеряло всякий смысл? Ты заподозрил меня в предательстве!
— Прости, но именно это и пришло мне в голову. — Дэвид растерянно усмехнулся. — Давай не будем ссориться. Я признаю, что был не прав, и хватит об этом.
Они снова замолчали: стена, выросшая между ними, оказалась слишком прочной. И вместо того, чтобы сказать друг другу единственно верные слова, они замкнулись каждый в себе. Взаимные упреки вместо признаний, размолвки вместо поддержки — вот то, что может разрушить любовь одним махом.
Официант расставил на столе блюда с закусками и отошел. Пауза затягивалась, и чем больше времени проходило, тем трудней было снова начать разговор.
— Ты надолго приехала? — спросил Дэвид, нервно теребя кончик накрахмаленной скатерти.
— Это зависит от тебя, — решительно ответила Кэтрин.
Она первой поняла, что ссора только ухудшит положение. Три месяца ожидания и тоски, сердечной боли и скрываемых от всех слез могли закончиться ничем, пустотой и одиночеством. Мудрость любви — в терпении и умении прощать. Потому что как бы ни были близки мужчина и женщина, всегда найдется что-то, способное разделить их, — мелочность, неумение вовремя остановиться, глухота к желаниям другого…
Дэвид с недоумением посмотрел на нее.
— От меня? Но что я могу?
— Жениться на мне, — тихо ответила Кэтрин и залилась нежно-розовым румянцем. — Мое предложение остается в силе, и если ты…
Он на мгновение прикрыл глаза: вот и наступил тот момент, который может изменить его жизнь, от которого зависит будущее. И на одной чаше весов лежали гордость и страх вновь попасть в ловушку, а на второй — любовь, причинившая столько мук, но и подарившая несказанную радость. И выбор придется делать немедленно. Единственное неверное слово, неловкий жест и Кэтрин исчезнет, теперь уже навсегда.
— А твои родители? — спросил Дэвид, стараясь оттянуть время, чтобы собраться с мыслями.
— Мои родители здесь совершенно ни причем, — холодно ответила Кэтрин. — Если я не нужна тебе, скажи сразу, и покончим с этим.
— Я…
— Да или нет?
— Нельзя же так! Позволь мне промолчать сейчас, пожалуйста… — побелевшими губами прошептал Дэвид.
Кэтрин молча встала с искаженным мукой лицом и, не оглядываясь, торопливо вышла из ресторана. Дэвид уронил руки на стол, но не стал догонять ее, понимая, что сейчас это бесполезно. Черная кожаная сумочка осталась лежать на стуле, и он, подозвав официанта и расплатившись, открыл ее. Помада, бумажник, платок, пахнущий духами… Вот, карточка отеля с адресом!
Выбежав на улицу, Кэтрин на секунду замерла: крохотная искорка надежды еще тлела в ее душе. Но порыв ледяного ветра погасил ее, залил дождем и слезами. Задыхаясь, Кэтрин шла по освещенному бледными фонарями тротуару, не разбирая дороги. Мысли смешались, и не было сил думать о том, что случилось. Она только через некоторое время заметила, что забыла в ресторане сумочку, но вернуться туда… Нет, ни за что.
