– Да, на все. На ВСЕ!
С этими словами Герда покраснела еще больше, рванула сталкера за ремень к себе и впилась в его ухо губами, шепча:
– Что ты хочешь, Тагил? Меня? Хочешь меня? Знаю, что да! Видела твой голодный мужицкий взгляд. Еще там, в подвале Градирни. Ты же хочешь, самец?! Да-а, знаю, чувствую-ю…
Она страстно начала покусывать ему мочку уха, шею, при этом хватая его за ягодицы и проворно наминая взбухшую ширинку. У Тагила все поплыло перед глазами. Он попытался отстранить ее, но куда там – Герда так припечатала его к стене, что воистину пора было капитулировать.
Шорохи, томные вздохи, чмокания.
– Вижу-у, как хочешь. Ого-о, какой он у тебя стал… Ишь. Ну, что, Тагилушка, давай по-быстрому, а?
– Вот стерва-а, – Тагил зажмурился и вдруг схватил ее за попку, сжал, подсадил.
– Я тока зубки еще не чистила, обойдемся без языков, жеребец, – сквозь зубы прошептала она, оттягивая губами его ухо, – ну, давай, трахни меня, самец!
– Заткнись!
Тагил резким движением развернулся вокруг оси и передвинул Герду на свое место, затем стал грубовато тискать ее груди под жилетом, совершать толчкообразные движения тазом, впечатывая себя в ее тело.
Она чуть застонала, продолжая мять его руки, ягодицы, бедра. Быстро, чуть не рвя одежду, он скинул с нее жилет, оставив в майке, а она расстегнула ему ремень и ширинку. Попыталась присесть, облизнув губы розовым язычком.
– Тоже… мля… немытый, – с придыханием шепнул сталкер, развернул ее спиной к себе, жадно щупая небольшие острые грудки.
Она задрожала, прерывисто задышала, упершись ладонями в стену и угадав его желание, выгнулась и чуть расставила ноги.
– Вот кошка! – Тагил стянул ее штаны до колен, разорвал чёрные трусики-стринги, ладонью провел между ног.
Она затрепетала, задыхаясь и закрыв глаза. Застонала. И чуть улыбнулась. Он вынул свой член и вместе с направляющей ладонью прижал его к ее вмиг повлажневшему сокровенному местечку.
– Давай, Тагильчик, давай уже-е! – страстно шепнула она и поерзала попкой.
Он заскрипел зубами, левой рукой обхватил блондинку за шею, почти придушив ее, правой уткнул свой разбухший орган в ее влажное теплое влагалище. И резко вошел…
* * *
Рейнджеры Хокса и с ними один выживший пилот с боем пробивались к городу. После крушения вертушки, в котором погибли один солдат, второй пилот и получили увечья еще двое бойцов Хокса, группа прошла окраину Пустыря со сворой псевдоволков на хвосте. Чтобы не потерять всех, майор распорядился выставить заслон, а сам с остальными рванул вдоль полосы минного заграждения слева и аномальных полей справа в сторону уже виднеющейся окраины Туманска. Смертником остался пулеметчик Оуэн с перебитой ногой. Вколов анаболик, превозмогая боль в сломанной лодыжке, он долго отстреливался, пока не кончилась в коробке лента. Оставшиеся мутанты накинулись на беднягу, разрывая его в клочья, ломая клыки о бронежилет, щитки, амуницию. Схватившись за голову, пораженную ментальным ударом, он истошно орал, корчился, но еще боролся. Через пять минут затих.
Этих пяти минут хватило Хоксу, чтобы увести группу к заброшенному пруду.
Ночь не только пугала и сбивала с дороги, но и злила. Чёрная мгла, осевшая на землю, превращала операцию Хокса в заведомо провальное мероприятие, обернувшееся потерей живой силы и гневом руководства. Но больше всего майор терзался чувством вины, коря себя за неудачный выбор средства доставки группы в Зону, плохую подготовку личного состава, игнорирование условий враждебной территории. За пофигизм и безалаберность при наборе нужных людей, продумывании операции и отказ от помощи проводника и варианта моторизованного рейда.
Зачем было терзать себя сейчас, когда уже было поздно?!
Хокс пошел на вынужденные меры в этой сложной обстановке: оставив товарища и заведомо вычеркнув его из списка живых, он повел группу вдоль пруда, осознавая опасность такого спонтанного плана.
Интуиция майора не подвела: из темной воды на бойцов набросилось невиданное чудовище, похожее на гигантского головастика. Почуяв кровь раненного в руку солдата, мутант выпрыгнул из пруда и кинулся именно на него. Перекрестный автоматный огонь не причинил вреда твари, которая, сцапав жертву, исчезла с ней под водой.
Хокс заорал благим матом, дырявя поверхность пруда пулями. Его остановил капрал Блум, такой же бледный и испуганный, как и командир:
– Майор, такая тактика ни к чёрту. Давай принимай другие решения, иначе ребята заропщут. И так всех уже трясет от неудачного начала рейда. Соберись, патрон! И скажи нам, что будем делать дальше.
– Хорошо, капрал. О'кей. Сейчас, – Хокс утер лицо от пота и грязи, поправил шлем и оглядел своих подчиненных. – Так, парни, наша задача сейчас – дойти до города. Живыми! Самый короткий путь до места назначения – с южной части. Если вертушкой не попали на стадион, надо попасть туда пешим ходом. И мы дойдем до места, чтобы ни случилось! Ясно? Поддержки с воздуха не будет. Никакой. Сами полагаемся на свои силы. Ху-у!?
– Ху-у, – нестройно раздалось в толпе.
– Командир, а беспилотники? – спросил один из рейнджеров.
– Не будет их. Ничего не будет. Все, парни, вперед.
Он распределил приунывших бойцов по местам, оставив пилота в центре цепи. Вынул ПДА и легкой трусцой побежал на холм, за которым виднелся вдалеке Туманск.
В эту ночь Зона забрала из отряда Хокса еще двух бойцов, встретившихся с аномалиями и фантомами…
* * *
Аасмен хрипел и извивался, в агонии пытаясь достать обидчика кривыми когтями, но только безрезультатно махал культей и терял остатки сил и жизни. Острый посох пригвоздил его к деревянному забору, поросшему вьюном, а нападавший с силой вжимал в доски оружие, приговаривая:
– Уходи-и. Уходи в Зону. Зона забирает тебя, Зона чиста от тебя. Уходи-и-и.
Дергания и стоны аасмена затихли, человек в чёрном кожаном плаще с капюшоном на голове выдернул палку и сделал шаг назад. Тело мутанта сползло в заросли бурьяна, как мокрая тряпка с батареи отопления. Убийца вытер импровизированное копье о траву, посмотрел на светлеющий горизонт и зашагал по улочке вдоль забора мимо висевшей на одном шурупе таблички «ул. Войнича, д. 5».
* * *
Маленький (как и все его земляки) кореец сидел на корточках и тужился, справляя большую нужду. Приспичило ему внезапно, может быть, поэтому он успел добежать только до соседнего помещения – бывшей раздевалки детсада, в котором расположился на ночлег весь азиатский отряд. А может быть, боялся ночных порождений Зоны, царящих сейчас на улицах этого страшного городка.
Он напрягся и сделал такую гримасу, от которой его раскосое лицо вообще стало кривым и кислым. Кусок тряпки, выполняющий функцию туалетной бумаги, дрожал в руке от натуги и усилий.
