— Ты мне раньше об этом не говорил.
— Я только сейчас вспомнил: Кэтрин сказала мне, что перед
своим уходом муж пытался ее разбудить и что-то объяснить, но безуспешно. Вчера,
когда мы с ней говорили, она была уже в таком состоянии, что могла бормотать
еще часа три, и я бы не разобрал ни слова.
— Но эти слова ты разобрал, — строго одернул его Брюлей, —
нужно проверить все телефонные звонки мобильного телефона Вилари. Сделать
срочный запрос и узнать, кому и когда он звонил в течение дня. Если ему никто
не звонил и он сам не звонил никому в отель, значит, единственный вывод из
этого факта — Энрико и есть тот самый убийца. Иначе откуда он узнал время и
способ совершения преступления?
— Пока мы доберемся до его мобильного телефона, пройдет
несколько недель, — резонно возразил Дронго, — его мобильный зарегистрирован в
Италии. Будет быстрее и надежнее, если мы проверим все звонки из отеля.
— Ему могли позвонить с мобильного аппарата, — возразил
комиссар, — лучше, если мы проверим его телефон.
— Конечно, лучше. А вы успеете до вечера выйти на
итальянскую прокуратуру и получить разрешение на просмотр компьютерных данных?
Я не уверен, учитывая сложную бюрократическую процедуру получения таких
сведений. Нужно делать запрос либо через Интерпол, либо через португальскую
прокуратуру. Но и на это уйдет несколько дней.
— Ты даже не представляешь, насколько прав, — вздохнул
Брюлей, — общая Европа нас всех погубит. Пока получим разрешение, пройдет много
времени. Давай я позвоню своим друзьям в местную полицию, и мы проверим все
телефоны в отеле. А ты найди русских бизнесменов и поговори с ними еще раз.
— Хорошо. — Дронго поднялся и вышел из ресторана, подмигнув
детям, продолжавшим улыбаться шуткам своего отца.
Подойдя к портье, Дронго попросил набрать номер телефона
комнаты Мурашенкова. Портье — очаровательная молодая женщина — долго держала
трубку в руках.
— Он не отвечает, сеньор, — сказала она, улыбаясь.
— Наберите другой, — предложил Дронго, называя номер
Сарычева. И едва она набрала этот номер, как Сарычев ответил.
— Где пропадает Арсений Викторович? — поинтересовался
Дронго. — Я звонил, но его телефон не отвечает.
— Я думаю, он пошел к Фармеру, — ответил Сарычев. — Мы
обедали в ресторане, когда позвонил Джеймс Фармер и попросил Мурашенкова срочно
подняться к нему. Я думаю, они вышли наконец на заключение предварительного
договора.
— Вы считаете, что Фармер готов подписать с вами контракт?
— Конечно, — рассмеялся Сарычев, — мы даем реальную цену, а
наш друг из Варшавы просто блефует.
— Вы так и не узнали, кого он представляет?
— Боюсь, что никого, — рассмеялся Сарычев, — обычный
посредник. Есть такой сорт людей, которые, не имея на руках ничего, пытаются
договариваться сразу с обеими сторонами. Ищут продавца и покупателя. В расчете
на некоторый навар с каждой стороны. Он несерьезный человек.
— А ваши португальские конкуренты?
— Им вообще наплевать на все. У них конкретная задача —
перенести чемпионат в Синтру, чтобы получить свои деньги. Местные бизнесмены в
Лиссабоне обещали любые бонусы, если удастся убедить Фармера. Однако ему больше
нравится здесь.
Дронго попрощался и положил трубку. Вернувшись в
гриль-ресторан, он не нашел там комиссара. Очевидно, тот решил начать проверку
местных телефонов и сам отправился к менеджеру отеля. Дронго вышел на террасу и
взглянул на часы. Время двигалось уже к половине пятого вечера, солнце
клонилось к закату. У бассейна почти не было людей.
«Нужно поговорить с Кэтрин», — подумал Дронго, возвращаясь в
холл. И в этот момент увидел, как она спускается по лестнице.
Женщина была в светлом брючном костюме. Несмотря на бурную
ночь и свой долгий дневной сон, она выглядела как всегда идеально — сказывалась
работа Луизы и упругость собственной кожи актрисы. Или мастерство ее
пластических хирургов.
— Добрый день или добрый вечер, — улыбнулся Дронго,
приветствуя Кэтрин.
— Добрый день, — улыбнулась она в ответ, — кажется, вчера я
сильно перебрала. Большое вам спасибо за помощь. Не представляю, что бы я
делала без вас.
— Мне было приятно проводить вас до номера, — галантно ответил
Дронго.
— Не только, — лукаво улыбнулась она, — вы еще укрыли меня
одеялом, принесли подушку, открыли двери балкона. Правда, почему-то не раздели
меня и не уложили в кровать. Но это уже не столь важные детали.
— В следующий раз обязательно воспользуюсь вашим советом, —
заверил ее Дронго.
Продолжая улыбаться, она взяла его за руку:
— Идемте в ресторан. Я ужасно проголодалась. Мне сообщили,
что Энрико сегодня вернется к нам. Я так без него скучаю. Слава Богу, что у его
матери все хорошо. Но он не должен был меня бросать ночью даже ради нее! Как вы
считаете?
— Я полагаю, если мужчина любит свою мать, это при всех
обстоятельствах должно радовать его женщину. И напротив, если мужчина не любит
мать, это должно всегда настораживать любую женщину. Такой человек не может
быть ни хорошим другом, ни порядочным любовником. Есть некие нравственные
параметры, по которым определяется личность.
— Вы говорите серьезно? — изумилась она. — А я считала вас
современным человеком. Вы прямо как сицилиец или корсиканец! Что вы такое
говорите?!
— С точки зрения семейных отношений я человек несовременный,
— признался Дронго, — и мне кажется, что вы должны гордиться таким мужчиной,
который может сорваться ночью и улететь в другую страну только потому, что его
мать тяжело больна.
— Вы так думаете? — Она нахмурилась. — Когда он вернется, я
ему обязательно передам ваши слова.
Они вошли в зал ресторана. К ним поспешил предупредительный
метрдотель.
— Извините нас, миссис Фармер. Но наш ресторан закрыт, мы
откроемся только на ужин. В семь часов вечера.
— И я должна остаться голодной? — спросила актриса.
— Ни в коем случае, — метрдотель был сама любезность, —
любое блюдо, которое вам захочется, будет приготовлено в течение
десяти—пятнадцати минут. Прошу вас пройти и выбрать любой понравившийся столик.
Этот сеньор вместе с вами?
— Да. И не нужно горячих блюд. — Кэтрин Фармер оглянулась на
Дронго: — Вы уже обедали?
— Успел, — кивнул ей Дронго и попросил метрдотеля: — Пусть
лучше мне принесут зеленый чай.
— А мне зеленый… салат, — улыбнулась она. — Я должна быть в
форме и не могу есть много жареного. У вас есть рыба?
— Любая, сеньора, для вас мы найдем любую рыбу. — Метрдотель
был вышколен, как и полагалось ответственному служащему в заведениях подобного
уровня. Он хорошо знал, что такие знаменитости, как Кэтрин Фармер, делают
рекламу любому отелю, любому ресторану.
