Указания? Этот Воронин со своей спецназовской поспешностью уже поставил на уши все управление, а теперь заставляет его, начальника отдела, с той же поспешностью отдавать какие-то указания... Жигалов пробежал судорожным взглядом по столу, словно ища там подсказки. Но на пустой, без единой бумажки, столешнице никаких подсказок не оказалось.
– Ждите... Я свяжусь с вами позже, – вымолвил Жигалов и поспешно положил телефонную трубку.
Этот бывший вымпеловец уже самостоятельно решает эвакуировать людей! Да еще пытается через оперативного дежурного отдавать приказы ему, начальнику отдела! Что он о себе возомнил?! Жигалов резким движением выдвинул верхний ящик своего письменного стола, умудрившись при этом прищемить себе палец, и, костеря последними словами Воронина, с приходом которого на отдел и конкретно на него как на начальника отдела посыпались неприятности, вынул из ящика служебный справочник с телефонами своих сотрудников. Открыв страницу с буквой В, куда он собственной рукой вписал фамилию Воронина, Жигалов отыскал номер сотового телефона своего нового сотрудника и поспешно набрал его.
Долго никто не отвечал. Длинные гудки следовали один за другим. Наконец трубку взяли, но раздавшийся в ответ голос принадлежал вовсе не капитану Воронину:
– Да? Слушаю?
В первый момент Жигалов предположил, что просто ошибся номером, но затем все же решил уточнить:
– Мне нужен... Воронин, – в последний момент он решил не называть воинского звания сотрудника, но оказалось, что не помнит его имени.
– А кто его спрашивает? – живо поинтересовался незнакомый голос, определенно принадлежащий молодому человеку.
– Его начальник, – начиная закипать, ответил Жигалов.
– Товарищ подполковник? – Неизвестный собеседник проявил неожиданную осведомленность. – Товарищ капитан на переезде вскочил на поезд, а свой телефон оставил мне.
– На каком еще переезде? – растерялся Жигалов.
– На железнодорожном переезде, между Сергачом и Арзамасом.
Прозвучавший ответ не добавил ясности.
– А вы кто? – догадался спросить Жигалов.
– Прапорщик Звонарев, шофер военной прокуратуры, – четко представился собеседник и неожиданно для Жигалова спросил: – Товарищ подполковник, а мне сейчас что делать? Товарищ капитан велел мне задержать на переезде поезд с террористами, а насчет дальнейшего не проинструктировал. Вот я и не знаю...
– А я откуда должен знать, что вам делать?! – взорвался негодованием Жигалов и швырнул на аппарат телефонную трубку.
Черт знает что! Сам Воронин уже на поезде, который, как он считает, захватили чеченские боевики, и где, опять же по его словам, находится цистерна с ракетным окислителем, а его телефон у какого-то прапорщика. Связаться с ним нет никакой возможности. И что докладывать генералу, неизвестно... Жигалов нервно забарабанил пальцами по столу. Выяснить, что ли, в Шумерле у тамошних милиционеров, кого они там опознали, да запросить в ИЦе сведения об этом Гамадове? Тогда будет более-менее ясно, о чем докладывать генералу.
Порывшись в ящиках письменного стола, подполковник выудил оттуда справочник служебных телефонов Горьковской железной дороги и принялся судорожно листать его, пробегая глазами названия железнодорожных станций.
* * *
Ворон пришел в себя только у подножия насыпи, лежа ничком в густой траве. Сильно болело простреленное плечо. Но когда Ворон попробовал пошевелить левой рукой, она согнулась свободно. Значит, не перелом и даже не вывих. Он перевернулся на бок, потом сел и быстро осмотрел себя. Кроме кровоточащих, но неглубоких ссадин на руках, других повреждений на теле не было. Многочисленные ушибы, которые уже завтра превратятся в сплошной желто-лиловый синяк, покрывающий все тело, не в счет. Куда досаднее, что при падении он выронил пистолет. Отыскать его в такой высокой траве очень непросто. Наверняка придется вызывать саперов с миноискателем. Но это можно сделать и потом, когда будут обезврежены террористы.
Ворон поднялся на ноги. У него сразу закружилась голова – первый признак сотрясения мозга. Захотелось снова лечь на землю, закрыть глаза и забыться. Ворон вспомнил, как во время своей службы в погранвойсках при преследовании очередного нарушителя границы гнал вперед бойцов тревожной группы, не позволяя своим солдатам сделать даже минутного привала. В Таджикистане зона ответственности российских пограничников ограничивается пятикилометровой полосой вдоль границы. Для наркокурьера самым сложным является именно этот пятикилометровый участок, и все контрабандисты стараются как можно быстрее преодолеть его. Поэтому при преследовании нарушителя исключены любые остановки, в том числе и для кратковременного отдыха. Но террористы, захватившие цистерну с ракетным окислителем, опаснее любого наркокурьера. И, пока они не обезврежены, он тоже не имеет права на отдых.
Превозмогая головокружение, Ворон выбрался из травяных зарослей и вскарабкался на железнодорожную насыпь. Состав с террористами скрылся вдали. Ворон с трудом разглядел его удаляющийся хвост. Без машины поезд не догнать. Нужно снова выбираться на трассу. Ворон развернулся в противоположную сторону и зашагал по шпалам к шоссе, но, не пройдя и десяти шагов, остановился, пораженным жутким зрелищем. Возле железнодорожного полотна, разметав в стороны руки, лежал труп террориста, точнее то, что от него осталось. Тело заканчивалось верхней частью таза. Все, что было ниже: ноги и ягодицы, превратилось в перемешанное с клочками одежды и размазанное по рельсам кровавое месиво. Не сдержав рвотный позыв, Ворон едва успел нагнуться и не забрызгать блевотиной форменные брюки и свои полуботинки. Чтобы не наступать на кровь, он сошел с железнодорожного пути и по краю насыпи обошел труп. Где-то рядом должно было находиться тело и второго террориста. Ворон стал внимательно осматривать склоны насыпи, но раньше второго трупа обнаружил выроненный одним из боевиков автомат. Обрадовавшись трофею, он бросился к оружию, но радость оказалась преждевременной. Автомат тоже попал под колеса поезда, отчего у него изогнулся ствол и расплющилась ствольная коробка. Тем не менее Ворон подобрал оружие, решив предъявить его в качестве доказательства захвата состава террористами.
Труп второго боевика лежал в сточной канаве. Его тело практически не пострадало при падении. Но расплывшееся кровавое пятно на спине вокруг входного пулевого отверстия и поза боевика, уткнувшегося лицом в растрескавшуюся грязь, свидетельствовали, что он мертв. Ворон спустился с насыпи и наскоро обыскал бандита, но не обнаружил в карманах его спортивного костюма или под курткой ничего интересного. Зато в паре метров от трупа террориста валялся автомат «АКСУ», внешне выглядевший вполне исправным. Ворон слегка оттянул затвор и, убедившись в наличии патрона в патроннике, отпустил его. Окажись у него автомат, когда он сражался с террористами на поезде, он срезал бы обоих боевиков одной очередью. Мысль рикошетом метнулась к расстрелянному террористами машинисту. Вдруг он еще жив?!
Ворон поспешно заменил оружие: исправный автомат повесил себе на плечо, а искореженный оставил возле трупа боевика и снова зашагал вперед. Головокружение постепенно проходило, и он перешел на бег. Вновь вспомнилась служба на афгано-таджикской границе. Там, на границе, тоже приходилось много бегать, отыскивая следы контрабандистов-наркокурьеров в высокой траве. Сейчас ему нужно найти тяжело раненного человека, который вряд ли может самостоятельно передвигаться. Эта задача куда проще. Вот только успеет ли он ему помочь?
