Стоящий у стены парень обернулся на крик, и тут же один из нападавших ударил его кулаком в живот. Парень согнулся пополам и, не устояв на ногах, опрокинулся на землю. Хулиганы вдвоем накинулись на поверженного противника и принялись с остервенением топтать его ногами. В своем первобытном неистовстве они вполне могли забить парня насмерть.
Егоров бросился на выручку. Перехватив взметнувшуюся руку одного из хулиганов, он заломил ее. Послышался хруст. Нападавший дико заорал. Но Егоров не стал доводить прием до конца, калеча парню руку, и лишь оттолкнул его в сторону. Второй нападавший мгновенно переключился с поверженного парня на нового противника и, обозначив ложный выпад левой рукой, правой расчетливо ударил Егорова в ухо. В последний момент Егоров успел отклонить голову и вполне профессиональный боксерский хук пришелся в скулу. Голова загудела, но приобретенные в Афганистане навыки жестоких рукопашных схваток позволяли сражаться даже в состоянии нокдауна. Выбросив вперед ногу, Егоров пнул своего противника под коленную чашечку и, когда тот рухнул на колено, следующим ударом опрокинул его на землю.
Распрямившись, Егоров осмотрел поле боя. Оба хулигана были вне игры. Парень, которого они избивали, лежал у стены в прежней позе, прижимая руки к груди. Егоров склонился над ним:
– Как ты?
Вместо ответа парень выбросил в его сторону руку с баллончиком. Едкая струя с шипением брызнула в лицо Егорову. Горло перехватил спазм, в носу защипало, из глаз обильным потоком хлынули слезы. Это был не обычный баллончик, а спецсредство с настоящей «черемухой»! Егоров отшатнулся, но слишком поздно – изрядная порция газа попала в легкие. Его повело в сторону. Голова предательски закружилась.
– Быстрее, пацаны! Гасите его! – прорвался сквозь окутавшую сознание пелену пронзительный крик девицы.
Егоров бросился в сторону. Тело неумолимо клонило к земле, но он все-таки сумел добежать до стены и прижаться к ней спиной. По крайней мере, нападавшие не смогут атаковать его сзади.
– Что встали?! Валите его! – продолжала визжать девица.
Егоров рванул из-за пазухи пистолет и, направив ствол вверх, дважды нажал на спуск.
Бах! Бах! – раскатившееся по подворотне эхо выстрелов молотом ударило по барабанным перепонкам.
По крайней мере, это на какое-то время остановит нападавших.
– У него пушка! – раздался слева истеричный голос.
Егоров держался из последних сил. Он практически ничего не видел и с трудом стоял на ногах. Лицо горело так, словно в него брызнули кислотой. Но он понимал, стоит ему показать нападавшим свою слабость, как они ринутся в атаку. Развернувшись в пол-оборота, он направил пистолет в сторону, откуда доносились голоса.
– Лежать, падлы! Стреляю на поражение!
– Атас!
Нападавшие бросились врассыпную! Несколько секунд Егоров слышал топот мужских ботинок, перемежающийся цокотом женских каблучков, потом все смолкло – он остался в подворотне один. Тяжело опустившись на землю, Егоров вынул из кармана мобильный телефон и на ощупь набрал номер дежурной части антитеррористического управления.
– Это Егоров. Пришлите опергруппу к моему дому. На меня только что совершено вооруженное нападение.
– Вы не ранены, товарищ полковник? – обеспокоенно спросил дежурный.
– Нет. Но все-таки направьте врача...
На последнем слове телефон выскользнул у него из руки, голова бессильно свесилась на грудь.
Егоров очнулся, услышав рядом с собой голоса, и, с трудом приоткрыв распухшие веки, увидел перед собой расплывающиеся фигуры двух патрульных милиционеров. За их спинами стоял еще более размытый автомобиль, освещающий подворотню вспышками сигнального маячка.
– Гляди: очухался, – с усмешкой сказал один патрульный другому, после чего ткнул Егорова носком своего форменного ботинка и скомандовал: – Давай, поднимайся, алкаш!
Егоров вскинул голову, но лиц патрульных рассмотреть не смог. Вряд ли они появились здесь случайно. В то, что милиционеров вызвали слышавшие выстрелы жильцы, верилось с трудом. Да, по вызову, они бы и не приехали так быстро. Скорее всего, милицейский патруль – это тоже часть организованной для него ловушки.
– Ну чо, не ясно, что ли?!
Милицейский ботинок ощутимо въехал Егорову в бок. Полковник понял, милиционеры охотно выполнят то, что не успела сделать тройка напавших на него хулиганов. Судя по поведению и глумливым репликам, оба патрульных получали садистское наслаждение, избивая задержанных. Остановить их можно было только одним способом, и Егоров знал каким.
– Отставить! – командным голосом прикрикнул он на милиционеров. – Представьтесь по форме и назовите номер вашего отделения!
Патрульные изумленно попятились назад.
– Ты кто, мужик? – пробормотал один из них.
Второй обошел сидящего на земле офицера сбоку и, заметив в его руке оружие, истошно завопил:
– Гля, у него пистолет!
– И служебное удостоверение, дающее право ношения оружия, – добавил Егоров.
Не слушая его, милиционеры отскочили на несколько шагов назад и схватились за кобуры. Но раздавшийся за их спинами властный окрик остановил их.
– Что здесь происходит?!
На первый план стремительно выдвинулся плотный мужчина в гражданском костюме, в котором Егоров с трудом узнал одного из офицеров дежурной службы антитеррористического управления. Офицер тоже узнал Егорова и, склонившись к нему, озабоченно спросил.
– Что с Вами, товарищ полковник?
Егоров помотал головой:
– «Черемухой» в лицо брызнули. Ничего не вижу.
– Эти? – не оборачиваясь, офицер указал рукой на застывших в окружении трех сотрудников ФСБ милиционеров.
– Нет. Трое парней с девчонкой.
– Врача! – скомандовал офицер, обернувшись к дежурной машине Управления по борьбе с терроризмом, остановившейся возле милицейского автомобиля.
Спустя мгновение из машины выбрался врач с медицинским чемоданчиком в руках. Егоров закрыл глаза и снова навалился на стену. Теперь он уже мог забыться.
31. Управление по борьбе с терроризмом, Лубянская площадь, Москва
19 мая – вторник 08.30
Ночью Егоров почти не спал. После отбитого нападения, домой удалось попасть только к часу ночи. К тому же, даже промытое специальным физраствором лицо продолжало нещадно гореть до самого утра. Проворочавшись всю ночь без сна, в пятьтридцать Егоров поднялся и, наскоро позавтракав, отправился в Экспоцентр. Инструктаж бригад службы наружного наблюдения и прикрепленных сотрудников оперативно-технического отдела занял около часа, после чего Егоров вернулся обратно на Лубянку. Пройдя по пустым коридорам, где в столь ранний час еще никого не было, он поднялся к себе в кабинет. На столе стояла чашка, из которой накануне вечером он пил кофе, а потом, собираясь домой, поленился ее вымыть. На дне чашки остался светло-коричневый осадок засохших капель. В холостяцкой квартире Егорова, на кухне, стояло уже четыре чашки с такими же засохшими светло-коричневыми потеками.
