– У него что, была особая аккредитация? – опешила Анна. – Но откуда?!
– Вот и я хотел бы это знать!
Егорову наконец удалось освободиться, и через секунду его уже рядом не было.
Хотя внешне вокруг ничего не изменилось – дежурящие у входа в конференц-зал охранники остались на своих местах, Анна почувствовала, как накалилась окружающая атмосфера. Даже воздух, казалось, наполнился статическим электричеством, как бывает перед грозой. Или это у нее по коже побежали мурашки от страха. Анна растерянно оглянулась. Врач и оперативники с задержанным фотографом тоже куда-то исчезли – видимо, отправились приводить несчастного итальянца в чувство, а она и не заметила, когда они ушли.
Внезапно дверь соседнего кабинета приоткрылась. Оттуда выглянул старший команды взрывотехников и, не увидев никого, кроме Анны, обратился к ней:
– А где полковник Егоров?
– Его нет, – ответила Анна, словно это и так было не видно, и неожиданно для себя заявила: – Я за него.
Если сапера удивил такой ответ, то вида он не подал.
– Вы были правы. Это радиоуправляемый осколочный фугас с большим разлетом осколков. Очень сложная конструкция. Я с такой еще не сталкивался. Здесь не разминировать, поэтому мы увозим его в лабораторию.
Он распахнул дверь настежь, и взрывотехники вынесли из кабинета уже знакомый Анне контейнер, внутри которого, очевидно, и находился тот самый фугас. Радиоуправляемый фугас! Значит, Пиночет действительно в здании. Ведь кто-то же должен был послать радиоимпульс на подрыв фугаса! Надо сообщить об этом Егорову.
Анна бросилась следом за ним, но нашла его только через час. Вернее, Егоров сам нашел ее, когда она решила, что окончательно заблудилась в хитросплетении многочисленных переходов.
– Опоздали, – сердито сказал он, увидев ее издалека. – Пиночет ушел еще до того, как я объявил общую тревогу. Скорее всего, сразу после того, как мы взяли подготовленного им камикадзе.
* * *
– И за все это время вы ни разу не покидали пост?
Следователь уже в третий раз задавал этот вопрос, словно хотел поймать ее на лжи. Но ей нечего было скрывать. К тому же никакой вины за собой Анна не чувствовала, поэтому честно ответила:
– Ни разу. Я ушла вместе с полковником Егоровым.
В соседних кабинетах шли допросы других участников оперативного наряда – генерал Олейников, отвечающий за безопасность саммита, вызвал в «Президент-отель» целую бригаду следователей. Даже Егоров не избежал общения со следователем, хотя именно он предотвратил подготовленный Пиночетом теракт. Поразительнее всего, что встреча религиозных лидеров не прерывалась ни на минуту. У Анны создалось впечатление, что участники саммита даже не поняли, что благодаря Егорову и его наблюдательной помощнице избежали угрожавшей им смертельной опасности.
Наконец скучная процедура допроса закончилась. Следователь подвинул к Анне заполненный протокол.
– Ознакомьтесь. Если согласны, напишите: с моих слов записано верно…
– Я знаю, – не дослушав, ответила Анна. Как-никак после возвращения из Венесуэлы четыре дня провела на допросах у майора Быстрова из управления собственной безопасности, приобретя богатый опыт заполнения протоколов.
Она размашисто расписалась под протоколом и вернула бумагу следователю.
– Все, я свободна?
– Да. Если там еще кто-нибудь есть, – следователь указал взглядом на дверь, – пригласите.
Но в коридоре уже никого не было, кроме Егорова. Увидев его, Анна несказанно обрадовалась.
– Андрей Геннадьевич, вас теперь, наверное, наградят за то, что вы предотвратили теракт?
В глубине души искоркой тлела надежда, что и она вместе с ним тоже получит награду. Пусть не орден, а хотя бы медаль. То-то отцу будет приятно.
Но Егоров пренебрежительно отмахнулся, разрушив все ее честолюбивые мечты.
– Глупости. Ничего я не предотвратил. Если бы взрывотехники не установили в конференц-зале систему «Шатер», блокирующую сигналы радиовзрывателей, Пиночет беспрепятственно взорвал бы свою мину. Так что своим спасением участники саммита обязаны в первую очередь им… Да и за что награждать? – Егоров неожиданно помрачнел. – Взрыв не состоялся, но Пиночет ушел. Так что, если отбросить лирику и эмоции, сегодняшнюю схватку с ним мы проиграли.
– Сегодняшнюю? – растерянно переспросила Анна. – Думаете, он…
Она не договорила. С оглушительным хлопком распахнулась дверь соседнего кабинета, и оттуда, как зверь из клетки, вырвался аятолла аль-Бакр, тащивший за шиворот растрепанного человека, тоже араба, в черном костюме и съехавшем набок галстуке. Аль-Бакр что-то прорычал в лицо своему пленнику, отчего тот испуганно втянул голову в плечи и быстро заговорил по-арабски. Но аль-Бакр не стал его слушать. Резко развернувшись, он припечатал мужчину спиной к стене, отчего у того свалились на пол очки, и стал что-то угрожающе говорить, брызгая несчастному слюной в лицо. Его рот угрожающе раскрывался, а глаза так и пылали яростью. Казалось, еще секунда, и он вцепится в своего пленника зубами.
Следом за арабами из кабинета выбежал перепуганный следователь, но, увидев, что творится в коридоре, растерянно затоптался на месте. Да и что он мог сделать? Своей комплекцией следователь почти вдвое уступал аль-Бакру, а иначе как силой остановить разгневанного аятоллу было невозможно. К счастью, рядом оказался Егоров. Он единственный не потерял присутствия духа. Решительно шагнув к аль-Бакру, он перехватил его взметнувшуюся для удара руку. Разгневанный аятолла дернул рукой раз, другой, третий, понял, что не сможет освободиться, и повернулся к Егорову. Тот что-то коротко сказал ему по-арабски. Аль-Бакр разразился в ответ длинной угрожающей фразой. Но Егоров только снова повторил свои слова. Тогда аль-Бакр обратился к следователю:
– Этот человек предатель! Он передал убийце свой пропуск, по которому тот проник на конференцию.
За следователя ответил Егоров, который вслед за аль-Бакром тоже перешел на русский:
– То, что он не может объяснить, куда подевался его пропуск, еще не доказывает, что он заодно с убийцей.
Аль-Бакр метнул в лицо Егорову гневный взгляд.
– Отдайте его мне, и через час он во всем сознается.
– Не сомневаюсь. Вот только можно ли доверять такому признанию? В любом случае хочу вам напомнить, господин аль-Бакр, что вы находитесь в России и следствие будет вестись по нашим законам!
Аятолла что-то сердито рявкнул в ответ, но все-таки выпустил своего пленника – после чего Егоров тоже отпустил его руку, повернулся, одернул полы халата и широким шагом направился прочь. Сам пленник в отличие от аль-Бакра, видимо, не знал русского языка, но прекрасно понял, что своим спасением обязан Егорову. Он обхватил двумя ладонями руку Егорова и принялся отчаянно трясти, выражая таким способом ему свою благодарность.
