– Зачем пожаловал, гринго?
Соболь не успел ответить.
– А ну прочь отсюда! Оставьте человека в покое! – раздался из-за стойки требовательный женский голос.
Как ни странно, окрик возымел действие. Хотя злоба и не исчезла из глаз задир, их кулаки разжались.
– Мы не договорили, гринго, – бросил напоследок все тот же детина, и вся троица растворилась в толпе посетителей.
Соболь обернулся. За стойкой бара стояла стройная брюнетка, довольно симпатичная, только слишком сильно накрашенная.
– Вы выбрали не лучшее место для посещения, мистер, – обратившись к нему на английский манер, сказала она.
– Благодарю за вмешательство, – Соболь вежливо кивнул. – Мисс…
– Кармен, – живо представилась брюнетка и кокетливо улыбнулась.
Через минуту она уже увлеченно слушала излагаемую Соболем легенду.
– Маркос? Журналист? – переспросила девушка, не дослушав его рассказ до конца. – Ну как же, он часто у нас бывает. Только не по вечерам. Обычно заходит около полудня. Предпочитает тишину… А вы тоже журналист? О чем пишете? – сменила она тему.
– Не пишу, снимаю. – Соболь наклонился к стойке и доверительным голосом добавил: – Собираю материал для фильма о Пабло Эскобаре: свидетельства очевидцев, газетные статьи и так далее.
– Как интересно! – Кармен всплеснула руками.
Она была не прочь поговорить, но из-за сгрудившихся у стойки новых клиентов вынуждена была прервать разговор. Соболь не спеша допил бутылку пива, купленную у разговорчивой барменши, и вышел на улицу.
От соседнего дома отделились три гибкие тени – те самые юнцы из бара. Сейчас они, без сомнения, рассчитывали довести задуманное до конца. В тусклом свете уличного фонаря блеснули лезвия двух ножей. На темной улице больше никого не было, поэтому шакалы не считали нужным скрывать свои намерения. Только в руках верховодящего в компании вожака Соболь не заметил оружия. Странно. Но вот вожак шагнул вперед, и его подозрительное миролюбие сейчас же разъяснилось – из плотно сжатого кулака главаря свисала велосипедная цепь.
– Понравилась Кармен, гринго? – глумливо спросил он.
Соболь не ответил, наблюдая, как противники обступают его, зажимая в кольцо. Сейчас главарь выкрикнет что-нибудь типа: бей его! Но этого не произошло. Без всякой команды все трое шакалов бросились в атаку одновременно. В вечерней тишине раздался свист рассекаемого цепью воздуха. Но, вопреки ожиданию главаря, цепь не раскроила череп наглому американцу, а хлестнула по выставленной вперед руке его собственного приятеля, внезапно оказавшегося на пути. Выбитый нож глухо звякнул об асфальт, вывалившись из перебитых пальцев. Раненый пронзительно завизжал, но Соболь оборвал его крик, рубанув ребром ладони визжащего противника по шее. Тот ничком повалился на асфальт, увлекая за собой главаря, захлестнувшего его руку своей велосипедной цепью. Вожак упал рядом с ним на колени, судорожно пытаясь освободить запутавшуюся цепь. Соболь ударил его ногой в грудь, впечатав носок своего ботинка в диафрагму. Вожак выпучил глаза и, издав звук, какой издает лопнувший мяч или пробитая автомобильная шина, растянулся на асфальте рядом со своим подельником. Последний из трех нападавших остановился, словно налетел на выросшую перед ним невидимую стену. Объявившийся в баре американец явно оказался им не по зубам. Его стремительная расправа над двумя остальными членами банды наглядно продемонстрировала это. Третий шакал наверняка бы избежал участи своих приятелей, если бы немедленно пустился наутек. Но, растерявшись, он упустил свой шанс. Соболь, привыкший доводить бой до конца, схватил его вооруженную руку, вывернул кисть и, когда нож шлепнулся на асфальт, ударил своего противника кулаком в подбородок, отправив его в глубокий нокаут. Убедившись, что все трое нападавших бесчувственно раскинулись на мостовой, он повернулся и быстро зашагал прочь…
Как он ни растягивал виски, отпивая из рюмки крохотными глотками, но в конце концов порция закончилась. Соболь уже собирался подозвать бармена и заказать еще, когда в бар с улицы стремительно вошла Кармен. Она еще не успела переодеться и в приталенной розовой блузке, узких джинсах и длинных сапогах на высокой шпильке, плотно облегающих ее мускулистые икры, выглядела весьма эффектно. Неудивительно, что сразу несколько аборигенов, оторвавшись от своих пивных кружек, устремили на нее похотливые взгляды. Однако Кармен не удостоила их своим вниманием, а прямиком направилась к Соболю.
– Я знала, что вы сегодня придете, – приветствовала она его широкой улыбкой. – Ну как, переговорили со своим коллегой?
Соболь развел руками:
– Нет. Но надеюсь, он сегодня еще появится.
Его ответ удивил девушку. Кармен растерянно оглянулась и, указав на приземистого мужчину, одиноко сидящего у окна спиной к барной стойке, произнесла:
– Так вот же он.
В первый момент Соболь решил, что они ведут речь о разных людях – мужчина у окна скорее походил на бездомного, в лучшем случае на поденного рабочего, чем на журналиста, пусть даже бывшего.
– Это он?
– Ну да, – Кармен кивнула. – Рауль Маркос. Его у нас все знают.
Она подняла глаза на своего сменщика, ища у него поддержки. Но тот обжег ее злобным взглядом и демонстративно отвернулся. Соболь сделал вид, что не заметил его реакции, и, поблагодарив девушку за помощь, направился к столику журналиста.
Услышав свое имя, Маркос первым делом схватил стоящую перед ним рюмку и, лишь рассмотрев, кто стоит перед ним, разжал пальцы.
– Вы позволите? – продолжал Соболь, указав на свободный стул, так как журналист по-прежнему хранил молчание.
Маркос кивнул. Соболь уселся напротив него, ощутив ударивший в нос резкий запах давно не мытого тела, который не мог заглушить даже витающий в баре запах алкоголя. Мятая рубаха, лоснящийся от пота ворот, спутанные волосы, многодневная щетина – Соболь совсем не так представлял себе колумбийского журналиста. Странное превращение. Только глаза смотрели цепко и настороженно. Чтобы разрушить возникшее отчуждение, Соболь назвал имя, которым представлялся Кармен, и протянул своему молчаливому собеседнику руку.
Маркос не ответил на рукопожатие, но хотя бы заговорил:
– Кто вы?
По мере того как Соболь излагал журналисту разработанную легенду, его взгляд теплел. А когда американский коллега в ответ на просьбу Маркоса поставил на стол купленную в баре бутылку дешевого бренди, он и вовсе благодарно улыбнулся.
– Знал бы ты, кем я был… – начал он хорошо знакомым Соболю жалостливым голосом спивающегося человека, когда содержимое бутылки уменьшилось на треть.
– Да за мои репортажи о войне правительства с медельинским наркокартелем редакторы ведущих газет готовы были драться между собой. А теперь в кого я превратился?! – Маркос сокрушенно развел руками, но уже в следующее мгновение его глаза мстительно сверкнули. – Все из-за него, Пиночета!
