– Вы из газеты? – спросила другая. Годы настолько исказили ее черты, что не помогали никакие ухищрения: маленький рот глубоко прочерчен, волосы, выкрашенные под брюнетку, на полдюйма были седыми у корней.
– Нет, я не из газеты, – ответила Элен. – Я подруга Анни-Мари, из Баттс Корта.
Констатация дружбы, пусть и преувеличение, казалось, чуть смягчила женщин.
– Гостите? – спросила багровая женщина.
– Так сказать.
– Упустили теплую погоду.
– Анни-Мари говорила, тут кого-то убили прошлым летом. Мне стало любопытно.
– Правда?
– Вы что-нибудь знаете об этом?
– Тут много всякого творится, – сказала вторая женщина. – Не знаешь и половины всего.
– Значит, это правда, – произнесла Элен.
– Они должны были прикрыть туалеты, – ввернула первая.
– Верно. Закрыли, – подтвердила другая.
– Туалеты? – переспросила Элен. – Какое отношение это имеет к смерти старика?
– Это было ужасно! – сказала первая женщина. – Джози, это твой Фрэнк тебе рассказал?
– Нет, не Фрэнк, – ответила Джози. – Фрэнк все еще в море. Это миссис Тизак.
Назвав свидетеля, Джози оставила историю своей подруге, взгляд ее возвратился к Элен. Подозрение в глазах не исчезло.
– Все случилось два месяца назад, – сказала Джози. – Аккурат в конце августа. Ведь был август, правда? – Ища подтверждения, она посмотрела на подругу. – Ты числа хорошо запоминаешь, Морин.
Морин, казалось, чувствовала себя неуютно.
– Я забыла, – сказала она, явно не желая давать свидетельств.
– Мне бы хотелось знать, – сказала Элен.
Джози, несмотря на неохоту подруги, страстно желала угодить.
– Здесь есть кое-какие уборные! – выпалила она. – Снаружи магазинов, знаете, – общественные уборные. Мне не совсем известно, что в точности произошло, но тут раньше был мальчик... ну, не то чтобы мальчик, ему было лет двадцать, думаю, или больше... – Она подбирала слова. – Но он был... с мозговыми отклонениями, так, кажется, говорят. Мать обычно брала его всюду с собой, как если ему четыре годика. В любом случае она отпустила его сходить в уборную, пока она сама сходит в тот маленький супермаркет. Как он там называется? – она повернулась к Морин за подсказкой, но подруга только озиралась с очевидным неодобрением. Джози, однако, была неукротима. – Был самый разгар дня, – сказала она Элен. – Середина дня. В общем, мальчик пошел в туалет, а мать в магазин. Спустя какое-то время, вы знаете, как оно бывает, она занялась покупками, о нем забыла, а потом подумала – что-то его долго нет...
Тут Морин не смогла удержаться, чтобы не встрять в разговор: наверное, забота о точности рассказа пересилила предусмотрительность.
– Она затеяла спор, – поправила Морин, – с хозяином. О каком-то испорченном беконе, который брала у него. Вот почему она была столько времени...
– Понятно, – сказала Элен.
– В любом случае, – вступила Джози, чтобы продолжить повествование, – она закончила покупки и когда вышла, его все еще не было...
– Поэтому она попросила кого-то из супермаркета... – начала Морин, но Джози не собиралась отдавать инициативу в столь животрепещущий момент.
– Она попросила одного из мужчин из супермаркета, – повторила она фразу Морин, – пойти в уборную и поискать его.
– Это было ужасно, – сказала Морин, очевидно представляя какое-то зверство.
– Он лежал на полу в луже крови.
– Убитый?
Джози покачала головой.
– Лучше было бы ему умереть. На него напали с лезвием, – она дала возможность усвоить часть информации перед тем, как нанести coup de grасе, —и они отрезали ему интимные части. Просто отрезали и спустили в туалет. Никакой причины это делать вовсе и не было.
– О, Боже.
– Лучше умереть, – повторила Джози. – Думаю, это уже никак не заштопать, так ведь?
Ужасающее повествование усиливалось спокойствием рассказчицы и ненамеренным повтором:
– Лучше умереть.
– Мальчик, – спросила Элен, – он мог описать нападавших?
– Нет, – сказала Джози, – он практически слабоумный. Не может и двух слов связать.
– А кто-нибудь видел зашедших в уборную? Или выходящих оттуда?
– Люди ходили взад-вперед все время... – сказала Морин. Хотя это и звучало словно исчерпывающее объяснение, Элен так не казалось. Ни во дворе, ни в проходах никакой суеты не наблюдалось, отнюдь не наблюдалось. Возможно, торговая улица оживленнее, рассудила она, и под ее прикрытием можно совершить подобное преступление.
– Значит, преступника не нашли, – сказала она.
– Нет, – подтвердила Джози, пыл в ее глазах угас. Преступление и его последствия были целью рассказа, преступник и его поимка почти или вовсе не интересовали ее.
– Мы не чувствуем себя в безопасности даже в собственных постелях, – заметила Морин. – Спросите любого.
– Анни-Мари говорила то же самое, – ответила Элен. – Потому она и решила рассказать мне о смерти старика. Она говорила, что он был убит прошлым летом, здесь в Раскин Корте.
– Что-то и вправду припоминаю, – сказала Джози. – Какие-то разговоры были,я слышала. Старик, его собака. Его забили до смерти, а собака докончила... Не знаю. Точно, это не здесь. Это в каком-то другом районе.
– Вы уверены?
Женщина казалась задетой таким недоверием.
– Я думаю, если в это было тут, мы бы знали, так ведь?
* * *
Элен поблагодарила за помощь и решила, как бы там ни было, побродить по четырехугольному двору, просто посмотреть, сколько домов не используется. Как и в Баттс Корте, занавески на многих окнах были задернуты, двери выглядели запертыми. Но если Спектор-стрит былав осаде маньяка, способного убить и изувечить, как рассказывали, что удивительного, если обитатели забрались в свои дома и сидят там. Во дворе разглядывать было нечего. Все незанятые здания недавно опечатали, судя по тому, что рабочие Городского совета разбросали гвозди у порогов. Но одна вещь по-настоящемупривлекла ее внимание. Накарябанная на булыжниках мостовой, по которым она проходила, – и почти стертая дождем и ногами прохожих, – та же фраза, что видела она в спальне №14: «Сладкое к сладкому».Слова были так добродушны, почему же ей казалось – в них звучит угроза? Дело или в их избыточности, или в абсолютном сверхизобилии сахара на сахаре, меда на меду?
Она продолжала идти, хотя дождь упорствовал и путь постепенно уводил ее прочь от кварталов в бетонные безлюдные пространства, где она раньше не ходила. Это было – или когда-то было – место для развлечения. Здесь находились игровые площадки для детей, обнесенные железом, аттракционы перевернуты, песочницы изгажены собаками, «лягушатник» опустел. И тут встречались магазины. Некоторые были заколочены, действующие – отталкивающе грязны, окна забраны крепкой металлической сеткой.
