– Очень жаль, – пробормотала Джеки. – Том, садись сюда. Я налью тебе чая. И ты тоже, Боб. Садись рядом с…
– Я Сара. – Девочка обхватила чашку.
Она боялась, что, если она скажет или сделает что-нибудь не то, ей не разрешат остаться.
– Перелом и разорванная артерия. У бедняги не осталось шансов. – Лицо ирландца было бледное, с кровавыми пятнами там, где он случайно прикоснулся. – Тиму даже не хватило времени подписать бумаги – принимает жеребенка у кобылы. Один плюс, один минус.
– Забудьте про чай. – Джеки хлопнула крышкой чайника. – Нам нужно лекарство. – Она выдвинула другой ящик и достала бутылку с янтарной жидкостью. – Но это не для тебя, Сара.
Ее глаза блеснули предупреждающе.
Сара подумала, что Джеки угадала ее возраст. Ей не нужны были еще большие неприятности.
Сара сидела с опущенной головой:
– Я лучше чай.
Глава 20
Никогда не подходите к лошади, когда вас обуревают чувства. Гнев, нетерпение, страх… любая другая человеческая эмоция мешает эффективно общаться с лошадью.
Ксенофонт. Об искусстве верховой езды
Лил дождь. Наташа вышла из офиса и, чувствуя себя неловко в шикарном костюме и на каблуках, в нетерпении зашагала по тротуару взад-вперед. Увидев машину Мака, побежала, зажав под мышкой портфель и сумочку. Он облегченно вздохнул: все-таки что-то близкое в ней еще осталось. Улыбаясь, он потянулся, чтобы открыть для нее дверцу, и она села на пассажирское место, не обращая внимания на гудки автомобилей за ними.
– Я думал, ты…
– Ничего не говори, – перебила она; челюсти сжаты, волосы намокли. – Как только мы ее найдем, нам не надо будет больше общаться. Договорились?
Улыбка исчезла с лица Мака. Он хотел влиться в поток транспорта, но повременил.
– «Спасибо, что приехал за мной на другой конец города», – подсказал он.
– Желаешь благодарности? Хорошо. Спасибо, Мак. Не представляешь, с каким нетерпением я ждала этой встречи. Так лучше? – Наташа покраснела от гнева, на щеках выступили пятна.
– Могла бы и не приходить. Ты ведь все так ясно объяснила. Я за нее тоже отвечаю. Это ты мне тоже ясно объяснила, – сказал он раздраженно. – Знаешь что? И без тебя все достаточно сложно. Если хочешь ехать со мной – хорошо, но, если ты будешь продолжать в том же духе, я высажу тебя у дома. Поедем в разных машинах.
– Из-за меня? Да ты не имеешь ни малейшего представления, на что мне пришлось пойти, чтобы отправиться ее искать. И как это скажется на моей репутации.
– Рад снова вас видеть. – Ковбой Джон просунул голову между сиденьями, и Наташа подпрыгнула от неожиданности. – Просто решил вам напомнить, ребята, что вы не одни.
Он продолжил прикуривать сигарету. Открыв рот, Наташа повернулась к Маку.
– Он знает все о лошадях, – объяснил тот, – и знает Сару с детства. – Наташа промолчала, и Мак продолжил: – Когда мы их найдем, надо будет что-то делать с лошадью. Таш?
– Так где же она? – Наташа стала рыться в сумочке. – Узнали что-нибудь новое? Мне нужно вернуться на работу как можно скорее.
– Да, – пробормотал Мак, вливаясь наконец в поток транспорта. – Строго говоря, ты единственная из нас, у кого есть настоящая работа.
– Я в середине большого судебного процесса.
– Да, ты говорила.
– И что это значит? – Она резко повернулась к нему.
– Это значит, что ты в очередной раз дала понять, насколько все это для тебя трудно. Как это нарушает твою жизнь. Как я нарушил твою жизнь.
– Это несправедливо.
– Зато точно. Тебе не приходило в голову, что в какой-то степени ты сама виновата?
Ковбой Джон откинулся на спинку сиденья и прикрыл лицо шляпой:
– О боже правый!
– Я виновата?
Транспорт двигался очень медленно. Мак высунул в окно правую руку и втиснулся в другой ряд, впрочем такой же медленный.
– Да, ты.
Возможно, он был недоволен потому, что весь день колесил по городу. Или из-за страха за девочку. Или потому, что Наташа сидела с мрачной физиономией в своем шикарном костюме и разговаривала с ним как с врагом, как с виновным, как с мальчиком для битья.
– Наташа, это ты нас бросила. Это ты взялась о ней заботиться, а потом решила, что это слишком трудно. – Мак понимал, что в ней кипит гнев, но продолжил: – Полагаешь, ты единственная, кто испытывает неудобства? Мне пришлось отменить несколько проектов. Джону тоже есть чем заняться. – Он крутанул руль и быстро перестроился в средний ряд. У него было чувство, будто машина на глазах уменьшается в размерах. – Может быть, если бы ты осталась, поставила бы Сару выше своей гордыни, нам не пришлось бы все это расхлебывать.
– Так ты меня в этом обвиняешь?
– Ты сыграла известную роль.
– А кто, интересно, привел в дом подружку и выставил ее, как на параде, в нижнем белье перед Сарой?! – Наташа перешла на крик.
– Я не выставлял ее как на параде!
– Она была полуголая. Я вошла в свой дом – в наш дом, – а там разгуливает эта чертова сексапильная гламурная модель в трусах и самодовольно мне улыбается!
– Интересный у вас дом, – заметил Джон.
– Полагаешь, Саре стоило это видеть? Когда мы разыгрывали перед ней счастливую семью?
– Слушай, только не делай вида, будто это как-то повлияло на ее бегство.
– Но вряд ли способствовало гармоничной обстановке.
– Я уже извинился. – Мак стукнул кулаком по рулю. – Сказал, что это не повторится. Можно подумать, твой дружок не приходил в наш дом, да? В мою спальню.
– Это не твоя спальня!
– Была когда-то нашей.
– Становится все интереснее и интереснее. – Джон затянулся сигаретным дымом.
– Он ни разу не оставался на ночь, пока ты жил в доме. Поэтому не…
– Только потому, что вам есть где встречаться.
– А-а… – Она выпрямилась и сложила руки на груди. – Я ждала, когда ты заговоришь об этом.
– О чем заговорю?
– О моем втором доме. Меня предупреждали. – Она покачала головой. – Зря не слушала.
– Что все это значит, черт возьми? – Мак глянул на нее.
– Что ты используешь это против меня, когда придет время делить имущество.
– Ради бога, не делай из себя посмешище. Думаешь, мне есть дело до твоего чертова съемного коттеджа? Да мне плевать, если бы ты проводила выходные на проклятом QE2!
[45]
