— Насекомое укусило девушку, — сообщил он. — Укусило весьма чувствительно.
Рэйчел вскрикнула.
— Джеруша вскрикнула, скорее от неожиданности, чем от боли, и одним ударом убила гадкое насекомое, размазав его по своей белоснежной коже, — продолжал Галили.
Рэйчел ощущала, как отвратительное месиво стекает по ее бедрам, она протянула руку, словно хотела стереть остатки насекомого, но пальцы ее встретились с пальцами Галили.
— Не продолжай, не надо, — попросила она.
— Но я еще не закончил, — возразил он и мягко высвободил свою руку.
Рэйчел инстинктивно натянула простыню, словно пытаясь защититься. То, что ей предстояло услышать, пугало ее. Если Галили и заметил ее испуг, то не подал виду и продолжал свой рассказ:
— Убив насекомое, Джеруша мгновенно разрушила блаженную истому, в которой пребывала. Она взглянула на свое обнаженное тело с ужасом и растерянностью, словно не понимая, что она здесь делает. Слезы, обожгли ей глаза, и она попыталась подняться.
— Куда ты? — донесся до нее чей-то голос, и, оглянувшись, она увидела, что речной человек стоит от нее всего в нескольких ярдах.
Выглядел он ужасно. Тело, совсем недавно сверкающее и полное силы, истончилось и стало тусклым. Зубы его выбивали дробь. Глаза глубоко провалились в потемневшие глазницы. И как только ей могло показаться, что он красив, недоумевала Джеруша.
Она резко отвернулась от него, вышла на лесную тропу и отправилась домой.
— А он последовал за ней?
— Нет. Он был совершенно сбит с толку. Он не видел, как Джеруша убила насекомое, и решил, что она передумала и не захотела связываться со столь диковинным созданием. Женщины отвергали его далеко не в первый раз. Он спустился к реке, погрузился в воду и исчез из виду.
— А Джеруша? Что случилось с ней?
— Нечто весьма прискорбное.
Едва добравшись до отцовского дома, она заболела. Насекомое успело отравить ее своим ядом, и к закату девушка впала в беспамятство. Разумеется, ее отец послал за докторами, их прибыло множество, но ни один не осмелился заглянуть между ее ног, тем более, отец, девушки стоял рядом и твердил, что его дочь — воплощение чистоты, и невинности. Доктора применили все средства против лихорадки — холодные примочки, пиявки и прочее, — но ничто не приносило облегчения. С каждой минутой жар усиливался, а к исходу ночи на лице, шее и груди девушки появились язвы — так проявлял себя проникший в ее тело яд.
Наконец, отец Джеруши убедился, что от докторов нет никакого толку, и прогнал их прочь. Оставшись наедине с дочерью, распростертой на постели, он опустился перед ней на колени и заговорил, почти касаясь губами ее уха.
— Ты слышишь меня, дитя мое? — прошептал он. — Прошу тебя, моя единственная радость, если ты меня слышишь, скажи, в чем причина твоего недуга, дабы я мог тебя излечить.
Сначала девушка хранила молчание. Отец не знал, слышала ли она его. Но отчаяние придавало ему настойчивости. Он повторял и повторял свою просьбу. И наконец, уже на рассвете, губы Джеруши шевельнулись, и она прошептала одно-единственное слово...
— Река, — подсказала Рэйчел.
— Да. То было слово «река».
Отец Джеруши тотчас позвал дворецкого и велел ему без промедления послать всех слуг — горничных, поваров и лакеев — на берег реки, где они должны выяснить, что случилось с его ненаглядной дочерью.
Дворецкий поднял на ноги весь дом, и слуги, вплоть до мальчугана, чистившего камины, отправились к реке. А Джеруша и ее отец остались одни в огромном доме, куда уже проникали лучи восходящего солнца.
Ожидание тянулось бесконечно, слезы текли по лицу отцу Джеруши. Он то сжимал руку дочери, то укачивал ее в объятиях и говорил о безграничности своей любви, то, позабыв о том, что всю жизнь уповал лишь на разум, опускался на колени и молил Господа совершить чудо. Слова молитвы впервые сорвались с его языка с тех самых пор, как он, маленьким мальчиком, молился над гробом матери и думал про себя: «Господи, если ты не воскресишь ее, я не буду больше в тебя верить». Разумеется, мать его не восстала из гроба, и мальчик утратил веру.
Но теперь разум уже не казался ему столь всесильным, и он просил Бога совершить чудо, вкладывая в слова молитвы больше страсти, чем сам Папа Римский.
А на берегу реки слуги тоже плакали и молились о выздоровлении Джеруши.
Мальчик, который чистил камины, первым заметил в реке диковинного человека. Он громко закричал, призывая, остальных.
Подбежав на крик мальчика, дворецкий и прочие слуги увидели мужчину, стоявшего по пояс в воде. Кучи утреннего солнца отражались от его сверкающего тела и превращались в искрящиеся разноцветные блики. Люди, столпившиеся на берегу, не знали, восторг или ужас пробуждает в их душах это зрелище. Все они словно приросли к земле и молча наблюдали, как странное создание выходит из реки. Некоторые женщины потупили взоры, дабы не видеть его наготы, но в большинстве своем они не сводили с незнакомца глаз, затуманенных слезами.
— Я слышал, здесь молятся о выздоровлении Джеруши, — изрек речной человек. — Она больна?
— Она при смерти, — ответил мальчик.
— Ты отведешь меня к ней? — обратился к ребенку незнакомец.
Мальчик бесстрашно протянул неведомому существу руку, и они двинулись по тропинке между деревьями.
— И никто не попытался их остановить? — спросила Рэйчел.
— Дворецкий подумывал сделать это. Но суеверия были ему чужды. Он разделял убеждение своего господина в том, что в этом мире все подлежит разумному объяснению и настанет день, когда наука сумеет это объяснение дать. Поэтому он решил не вмешиваться, но следовать за мальчиком и речным человеком на некотором расстоянии.
Тем временем смерть подошла к Джеруше вплотную. Жар, терзавший ее, был так силен, что казалось, вот-вот испепелит девушку дотла.
Тут до слуха обезумевшего от горя отца донесся какой-то шум, словно кто-то протирал мокрой тряпкой ступени лестницы, делал шаг вверх и вновь принимался елозить тряпкой по мрамору. Отец Джеруши выпустил пылающую руку дочери и распахнул дверь. Лестница была залита мерцающими отблесками, подобными солнечным лучам, что играют на поверхности воды. А речной человек поднимался по ступенькам, и каждый шаг для него был мукой. С каждой ступенькой тело его становилось все тоньше. Чем дальше он отходил от своей реки, тем больше жизненной силы терял.
Разумеется, отец Джеруши пожелал узнать, что за странное создание осмелилось войти в его дом. Но у речного человека уже не осталось сил на разговоры. Тогда мальчик взял на себя смелость ответить своему господину.
