Путь в Палеокастрицу шел сначала вдоль восточного берега, а затем поворачивал на север. Дорога была прекрасной, построенной, как сказал Ванс, британскими солдатами во время оккупации острова в девятнадцатом веке. Отсюда открывались потрясающие виды через леса, где росли преимущественно сосны, пихты, лиственницы и кипарисы, на гору Пантократор, самую высокую на острове, почти на самой вершине которой был выстроен монастырь. Вскоре дорога начала ползти вверх, извиваясь среди оливковых рощ и виноградников.
Когда дорога выпрямилась, Джейн увидела заросшие лесом склоны и залив, вода в котором переливалась на солнце темно-синим и изумрудно-зеленым цветом.
— О, как красиво! — ахнула она.
Ванс повернулся к ней. Этим утром он пребывал в своем обычном мрачном настроении, и Джейн, видя это, почти все время молчала.
— Да, здесь замечательно.
— Ты… Это так любезно с твоей стороны — тратить столько времени, чтобы показать мне все это.
Он пожал плечами:
— Это самое меньшее, что я могу сделать. Ты сама могла все это посмотреть, пока ты здесь.
Последняя фраза насторожила Джейн. «Пока ты здесь». Как будто она не приедет на Корфу снова. Но почему? Ей хотелось бы вернуться сюда опять. Но сердце екнуло при мысли, что она вряд ли когда-нибудь окажется здесь вместе с Вансом.
Наконец они прибыли в Лаконос, маленький городок на вершине горы. В нем была только одна узкая улица, по обеим сторонам которой теснились прилепившиеся к горному склону домики. Ванс припарковал машину и предложил немного прогуляться, а затем зайти выпить чего-нибудь в таверну, из окон которой, как он говорил, открывался потрясающий вид на залив.
Окна домов выходили прямо на улицу, и через них можно было видеть довольно простое внутреннее убранство. Крыльцо одного из домов украшала пара петушков, у которых на шеях горели ярко-красные ожерелья. У подножия крутой, вымощенной булыжником улочки примостилась древняя церковь с двумя колокольнями. Джейн не могла налюбоваться на окружавшую ее красоту и даже немного расстроилась, когда Ванс повернул назад к таверне.
Здесь, потягивая терпкую рецину и закусывая маслинами, они смотрели на лежащую у подножия горы Палеокастрицу и развалины византийской крепости. Затем пришло время возвращаться к машине и медленно спускаться по крутой дороге вниз к заливу.
Было еще достаточно тепло, чтобы искупаться в кристально чистом море; покачиваться на прозрачных аквамариновых волнах, глядя на лесистые склоны, вздымающиеся по обеим сторонам бухты, превращая ее в маленькую, залитую солнцем вселенную. Затем был обед на свежем воздухе, сдобренный захваченной Вансом бутылкой вина.
— Наверное, нам стоило заехать в тот ресторан и заказать их знаменитый обед с лобстером. Но я не был уверен, что нам удастся добраться туда. — Он взглянул на небо. — Погода меняется, и, возможно, потом нам не удалось бы поплавать.
Джейн проследила за его взглядом:
— А по-моему, все отлично — на небе ни облачка.
Он пожал плечами и взялся за куриную ножку.
— Готов поспорить, что скоро начнется дождь.
— Тогда хорошо, что мы решили устроить пикник сейчас, пока погода еще не испортилась, — сказала Джейн.
Искупавшись, они натянули брюки и свитера. И после обеда Ванс растянулся поодаль и прикрыл глаза, его профиль, суровый и застывший, напоминал рыцарское надгробие, черные ресницы отбрасывали тень на высокие скулы.
Джейн не спала. Она закинула руки за голову и смотрела на голубой купол неба. Золотое сияние дня окружало землю словно аура, солнечная, мирная и безмятежная. Это была часть магии острова — спокойствие и чувство удовлетворения, сошедшие подобно благословению, чтобы успокоить израненную душу.
Хотя сегодня Джейн не чувствовала удовлетворения. Сияние дня омрачила тень грусти, а когда она попыталась понять, что же ее тревожит, то обнаружила, что каким-то образом грусть связана с Вансом.
Глава 10
Ванс оказался прав насчет погоды. Ночью Джейн разбудил шум ветра, безжалостно трепавшего пыльную листву росших под окном фиговых деревьев — сухой стук веток по стеклу напоминал отзвуки шагов миллионов маленьких ног. Утром на небе появились облака, которые гнал дующий с моря свежий ветер.
— Похоже, погода не располагает к прогулкам на яхте, — хмурясь, сказала Антея. — Почему бы нам вместо этого не отправиться куда-нибудь на машине?
— Нам с Джейн сначала необходимо заняться работой, — объяснил Ванс. — Поэтому если мы решим отправиться на яхте, то выйдем в море только после обеда и вряд ли проведем там больше часа.
— Вчера вас не было целый день, — сказала Антея. — Ты что, не можешь потратить еще один день на нас с Джулианом? Кроме того, если погода испортится окончательно, Джейн больше не удастся позагорать.
— Ты права. Хорошо, устроим себе еще один выходной. Какие будут предложения?
— Как насчет Сидари? — спросил Джулиан. — Джейн наверняка понравятся тамошние скалы — у них такая причудливая форма. Если вы еще не успели там побывать, можем съездить туда.
— Нет, мы там не были. Дорога от Кастелланои не очень хорошая, но зато там есть ресторан, где мы сможем пообедать. Итак, решено. Едем в Сидари.
— Мы сможем там искупаться? — спросила Джейн.
— Возможно. Несмотря на холодный ветер, море еще теплое. Возьми на всякий случай купальник, — посоветовал Ванс.
В Сидари они отправились на машине Антеи, которая вызвалась быть за рулем, по крайней мере, первую часть пути, и, улыбаясь, сделала знак Вансу сесть рядом с ней на переднее сиденье, тогда как Джейн с Джулианом расположились сзади. Сначала они проехали тем же путем, что и вчера, а потом свернули на дорогу, ведущую в Скиперо, оставив позади поворот на Палеокастрицу.
Было ветрено — по оливковым рощам, словно по серо-зеленому морю, пробегала рябь, высокие черные кипарисы гнулись к земле и раскачивались под ударами ветра, пыльные листья кружились по дороге под копытами осликов, бредущих по пустынной дороге, а по бледному небу неслись пушистые белые облака.
Джулиан, который вообще был довольно разговорчивым, всю дорогу не закрывал рта. Для Джейн он был загадкой — обычно веселый и общительный, временами он впадал в задумчивость. И хотя при этом он не становился мрачным, как это случалось с Вансом, видно было, что его мучает беспокойство, как будто он испытывает какое-то внутреннее напряжение. Возможно, это все из-за болезни, думала Джейн, из-за того нервного срыва, о котором говорил Ванс. Джулиан ей нравился, и она испытывала к нему сочувствие.
Сидевшая за рулем Антея, то и дело обращая к Вансу красивое лицо, тоже, по всей видимости, вела оживленную беседу. До Джейн не доносились ни ее реплики, ни ответы Ванса, но она видела, что он отвечает коротко, а когда поворачивается, чтобы взглянуть на Антею, на его лице нет ни тени улыбки.
