– И, как правило, вовремя, – согласился я. – Но я с тобой подзадержался. Например, не могу найти Козыря для Замка Четырех Миров. А вот некто, кого я не знаю.
Я поднял Карту стройной дамы и помахал перед ним.
Он улыбнулся.
– Опять слабею и задыхаюсь, – проговорил он. – ты был в Замке?
– Точно.
– Недавно?
Я кивнул.
– Вот что я тебе скажу, – произнес наконец он. – Расскажи мне, что ты увидел в Замке и как это ты кое-что узнал обо мне, и я расскажу тебе, кто она такая.
Я быстро прикинул. Да, можно было ему рассказать без боязни, что он узнает нечто такое, чего до сих пор не знал.
Поэтому я коротко предложил:
– Наоборот.
– Ладно. Дама, – сообщил он, – это Санд.
Я уставился на Карту так пристально, что почувствовал начало контакта. И погасил его.
– Давно пропавшая, – добавил он.
Я поднял Козырь с изображением похожего на нее человека.
– Тогда это, должно быть, Делвин?
– Точно.
– Эти две Карты делал не ты. Они выполнены не в твоей манере. Да, ты, вероятно, вообще не знал, как они выглядят.
– Ты наблюдателен. Их нарисовал отец еще во времена беды, хотя и не получил от них особого проку. Ему они тоже не помогли.
– Тоже?
– Они не проявили энтузиазма для оказания мне помощи, несмотря на все свое недовольство этим местечком. Считай их вышедшими из игры.
– Этим местечком? – переспросил я. – Где ты по-твоему находишься, Люк?
Глаза его расширились. Он окинул взглядом комнату.
– В лагере врага, – ответил он. – У меня не было выбора. Это твои покои в Эмбере, верно?
– Неверно, – ответил я.
– Не дразни меня, Мерль. Ты ставишь меня в тупик. Я твой пленник. Где я?
– Ты знаешь, кто такая Винта Бейль?
– Нет.
– Она была любовницей Каина. Это дом ее семейства, расположенный на порядочном удалении от города. А она сама находится всего лишь дальше по коридору. Может даже зайти. По-моему, она втюрилась в меня.
– Еще бы! Она крутая дамочка?
– Очень.
– А ты что делаешь у нее, ведь прошло не так много времени после похорон? Это же неприлично.
– Ха! Если бы не ты, не было бы и похорон.
– Не надо мне этого дерьма с благородным негодованием, Мерль. Если бы убили ТВОЕГО отца, разве ты не стал бы мстить за него?
– Это нечестно. Мой отец не делал всего того, что натворил Бранд.
– Может, да, а может, и нет. Но что бы ты сделал? Даже тогда. Разве не стал бы охотиться на Каина?
Я отвел взгляд.
– Не знаю, – сказал я наконец. – Это, черт возьми, слишком гипотетический вопрос.
– Ты сделал бы это. Я знаю тебя, Мерль. Уверен, ты бы так и сделал.
– Может быть, – вздохнул я. – Ну ладно, допустим. Может, я и поступил бы так. Но я бы на этом и остановился. Я не стал бы охотиться и на остальных. Я не хочу еще больше задевать твои чувства, но твой старик был психом, ты должен это знать. А ты не псих. Я знаю тебя ничуть не хуже, чем ты меня. Я уже немало времени думал об этом. Ты знаешь, Эмбер признает личную вендетту. У тебя доказуемый случай. И смерть произошла даже не в стенах Эмбера, если Рэндом действительно станет искать оправдание для тебя.
– С какой стати он станет это делать?
– Потому что я поручусь за твою честность в других делах.
– Брось, Мерль…
– У тебя классическая защита в деле о вендетте – сын мстит за смерть отца.
– Не знаю… Эй, ты пытаешься открутиться от тех объяснений, что ты обещал.
– Нет, но…
– Тогда переходи к Замку Четырех Миров. Что это ты там пронюхал и каким образом?
– Ладно. Однако, ты подумай о том, что я сказал, – посоветовал я.
Выражение его лица осталось неизменным.
И тогда я начал так:
– Жил старый отшельник по имени Дэйв…
Люк заснул прежде, чем я закончил. Я просто поумерил громкость своего голоса и остался сидеть. Через некоторое время я поднялся, отыскал бутылку вина и налил немного в бокал, так как большую часть моего выпил Люк. Я забрал бокал с собой к окну и стал смотреть на внутренний двор, где шуршал листьями ветер. Я раздумывал над тем, что сказал Люку. Я нарисовал ему неполную картину частично потому, что кажется, его не заинтересовало мое предложение. Но даже если бы Рэндом официально позволил ему сорваться с крючка в деле о смерти Каина, то Джулиан или Жерар, вероятно, постараются его убить по тому же закону вендетты, о котором я говорил. Я действительно не знал, что делать. Мне полагалось сообщить о нем Рэндому, но будь я проклят, если сделаю это сейчас. Слишком многое еще требовалось у него выведать, а если он будет пленником там, в Эмбере, то добраться до него станет намного труднее. И зачем он вообще уродился сыном Бранда?
Я вернулся к стулу у кровати, рядом с которым оставил наше оружие и Карты Люка. Я перенес эти предметы в другой угол комнаты, и там устроился в кресле, в котором сидел раньше. Я снова пригляделся к его Картам. Изумительно, у меня на руках полный кусок истории…
Когда жена Оберона Рилга проявила меньшую стойкость, быстро состарившись и удалившись, чтобы вести уединенную жизнь в сельской местности, король взял да и женился вновь, к некоторой досаде своих первых детей – Каина, Джулиана и Жерара. Но чтобы окончательно запутать генеалогию и поборников семейной чести и законности, он сделал это в местности, где время текло намного быстрее, чем в Эмбере. Можно привести интересные доводы как за, так и против того, носил ли его брак с Харлой характер двоеженства. Не мне судить. Историю эту я услышал много лет назад от Флоры, и, по ее словам, она всегда не слишком хорошо ладила с Делвином и Санд, потомством от этого союза, и склонялась к толкованию в сторону двоеженства. До настоящего времени я ни разу не видел портретов Делвина и Санд. Во Дворце их не было, про них редко упоминалось в разговорах. Но они жили в Эмбере относительно короткое время, когда королевой там была Харла. После ее смерти они стали недовольны политикой Оберона в отношении их родни, которую они часто навещали, и через некоторое время уехали, поклявшись не иметь в дальнейшем вообще никаких связей с Эмбером. По крайней мере, мне говорили именно это. Вполне вероятно, здесь не обошлось без некоторой внутрисемейной грызни. Не знаю.
Но это были двое недостающих членов королевской семьи, и Люк явно узнал о них и встретился с ними, надеясь воскресить былое негодование и приобрести союзников. Он признал, что это не получилось. Два века – долгий срок для поддержания старой недоброжелательности. Насколько я понимал, с момента их отъезда прошло именно столько времени. У меня мелькнула мысль, не стоит ли мне связаться с ними, просто поздороваться. Если их не заинтересовала сторона дела, представляемого Люком, то, думал я, их не заинтересует также и обратная сторона. Казалось вполне уместным засвидетельствовать им свое почтение, как никогда раньше не встречавшемуся с ними члену семьи. Я решил, что как-нибудь сделаю это, так как данный момент казался едва ли подходящим. Я добавил их Козыри в свою коллекцию.
