— Принц Мерлин, — стал наводить справки Знак, — скажи мне, каково твоё желание, и мы быстро разрешим этот вопрос. Ты уверен, что я не смогу подстелить тебе соломку на опасном месте? Твоя способность торговаться не ослабеет, если ты перестанешь думать об опасностях. Но можно избежать несчастного случая.
— Не стоит беспокойства, — сказал я, качнув ладонью, наполненной кровью, — красная капля поползла по запястью. — Но, спасибо за заботу.
Знак Лабиринта задрожал, успокоился.
— Принц Мерлин, ты получил преимущество, — сказал он. — Но я не думаю, что ты осознаешь весь смысл своей угрозы. Несколько капель твоей крови на моем физическом узоре могут нарушить функционирование вселенной.
Я кивнул.
— Знаю, — сказал я.
— Очень хорошо, — ответил он. — Огласи свои требования.
— Наша свобода, — сказал я. — Отпусти нас, и останешься нетронутым.
— Ты оставляешь мне невеликий выбор, но то же касается и твоих друзей.
— Что ты имеешь в виду?
— Ты можешь отослать Далта, куда пожелаешь, — сказал он. — Что до леди-демона, я отказываюсь от неё с сожалением, так как чувствую, она могла бы составить хорошую компанию…
Люк взглянул на Найду.
— Что за дела с «созданием Преисподней», «леди-демоном», а? — спросил он.
— Ну, есть кое-что, чего ты не знаешь обо мне… — ответила она.
— Это длинная история? — спросил он.
— Да.
— Я — твоё задание? Или я тебе всё-таки нравлюсь?
— Ты не задание, и ты мне действительно нравишься.
— Тогда выслушаем эту историю позже, — сказал Люк.
— Как я сказал, отошли её, — продолжал Знак. — И Далта. И Люка. Я буду счастлив отослать всех троих, куда только пожелаешь. Но не приходит ли тебе в голову, что для тебя и Корал здесь, вероятно, безопаснее, чем где-либо ещё?
— Может, да. Может, нет, — ответил я. — Корал, что ты об этом думаешь?
— Забери меня отсюда, — сказала она.
— Это решает все, — сказал я Знаку. — Теперь…
— Подожди. Ты хочешь быть честным с друзьями, разве нет?
— Конечно, хочу.
— Тогда позволь указать им на некоторые аспекты, которые они могли не принять во внимание.
— Валяй.
— Леди, — сказал он, — при Дворах Хаоса хотят твой глаз. Твои чувства здесь несущественны. Если единственным способом достигнуть этого будет твоё пленение, считай, что это уже свершилось.
Корал тихо рассмеялась.
— А альтернативой тому — быть твоей пленницей? — спросила она.
— Думай о себе как о гостье. Я обеспечу тебе любые удобства. Конечно, при таком обороте дел — выигрыш мой, не говоря о том, что я выдерну тебя из расклада Хаоса. Я признаю это. Но ты должна выбрать одного из нас, иначе второй захватит тебя.
Я смотрел на Корал, которая тихо качала головой.
— Ну, и? — спросил я.
Корал подошла ко мне и положила руку на плечо.
— Забери меня отсюда, — сказала она.
— Ты слышал, — сказала я Знаку. — Все уходят.
— Я молю ещё о минуте снисхождения, — сказал он.
— Для чего? — спросил я.
— Убеждения. Выбор между мной и Логрусом — не суть вопрос политики… но избрание того или иного для особой работы. Мой противник и я представляем два основных принципа, на основе, которых организована вселенная. Ты можешь налепить на нас ярлыки существительных и прилагательных из большинства языков и дюжин наук, но в основном мы представляем Порядок и Хаос — Аполлонийский и Дионисийский принципы, если угодно; рассудок и чувства, если предпочитаешь; сумасшествие и здравый ум, свет и тьма; сигнал и шум. В равной степени это может означать, тем не менее, что ни один из нас не желает угасания второго. Тепловая смерть или шаровая молния, классическое или анархическое, каждый из нас следует по единственной дорожке, и без второго эта дорожка ведёт в гибельный тупик. Нам известно, что игра, в которую мы играем с начала начал, невероятно тонкая штука — в конечном счёте, наверное, судить о ней можно только с точки зрения эстетики. И вот, впервые за века, я добился значительного преимущества над моим исконным противником. Сейчас моё положение достаточно крепко, чтобы материализовать грёзу историков всех Отражений — век высокой цивилизации и культуры, что никогда не будет забыт. Если равновесие будет нарушено иным образом, нас ожидают времена регресса по меньшей мере до уровня ледникового периода. Когда я говорю о вас как о картах в игре, это вовсе не принижает ваших ролей. Ибо сейчас время великих перемен, когда Талисман и человек, который обречён быть королём, могут изменить Вселенную. Останетесь со мной, и я гарантирую Золотой век, о котором говорил, и ваше величие в его бесконечности. Уйдёте — и вас пожрёт второй. Последует тьма и беспорядок. Итак, что вы выбираете?
Люк улыбнулся.
— «Я слышу голос Славы», — сказал он. — Сведём это к простому выбору. Пусть они думают сами.
Корал сжала мне плечо.
— Мы уходим, — сказал я.
— Очень хорошо, — сказал Знак. — Скажите, куда хотите попасть, и я отошлю вас всех туда.
— Не всех, — внезапно сказал Люк. — Только их.
— Не понял. А с тобой что?
Люк вытащил кинжал и полоснул по ладони. Приблизился и встал возле меня, также вытянув руку над Лабиринтом.
— Уйди мы вчетвером, прибудут только трое, — сказал он, — чего доброго. Я лучше останусь и составлю тебе компанию, пока ты отправляешь моих друзей.
— Как ты узнаешь, что я сделал это должным образом?
— Хороший вопрос, — сказал Люк. — Мерль, у тебя есть с собой колода Козырей?
— Да.
Я вытащил их и показал ему.
— Моя там пока ещё есть?
— В последний раз, когда я смотрел, была.
— Тогда вытащи её и подготовь. Прежде чем уйдёшь, рассчитай своё следующее движение. Оставайся со мной в контакте, пока переход не завершится.
— А как же ты, Люк? Ты не можешь сидеть здесь вечно, как кровавая угроза Порядку. Пат временный. Рано или поздно тебе придётся сдать позицию, и когда ты…
— Остались у тебя в колоде старшие карты?
— Что ты имеешь в виду?
— Ты упоминал как-то о Козырях Рока.
Я покопался в колоде. Они оказались почти что в самом конце.
— Да, — сказал я. — Прекрасно исполнены. Я бы их ни за что сбросил.
— Ты действительно так думаешь?
— Ага. Собери все гуртом, и я выбью для тебя персональную выставку в Эмбере.
— Ты серьёзно? А ты не говоришь это только потому…
