Я собирался пройти по восточному коридору туда, где по соседству с моими апартаментами он вливается в северный коридор, свернуть там налево, подняться по лестнице к королевским покоям, постучать и вернуть Камень Виале, потому что надеялся, что сумею заставить ее выслушать целый водопад объяснений. Можно было бы о многом умолчать — она знает не все и потому не станет расспрашивать. Конечно, в конце концов Рэндом доберется до меня и спросит. Но чем позже, тем лучше.
Тут я как раз прошел мимо покоев отца. Ключ был при мне, чтобы, по очевидным с моей точки зрения причинам, в них можно было позже остановиться. Ну, раз уж я все равно оказался там, можно было сэкономить время. Я отпер дверь, отворил ее и вошел.
Серебряная роза из вазы с бутонами на туалетном столике исчезла. Странно. Я шагнул туда. Из соседней комнаты донеслись звуки голосов, слишком тихо, чтобы можно было разобрать слова. Я оцепенел. Там мог быть и он сам. Но нельзя же просто взять и ворваться в чужую спальню, если там, по идее, целая компания — особенно, когда это покои твоего отца и, чтобы попасть в них, пришлось отпереть входную дверь. Мне вдруг стало страшно неловко. Захотелось побыстрее убраться вон. Я расстегнул перевязь, с которой, в не слишком-то подходящих ножнах, свисал Грейсвандир. Не смея носить его больше, я повесил меч на одну из торчавших у двери деревянных вешалок рядом с коротким плащом, который заметил только теперь. Потом выскользнул из комнаты, по возможности тихо заперев дверь.
Неловко. Он что же, действительно регулярно приходил и уходил и ему каким-то образом удавалось оставаться незамеченным? Или в его апартаментах происходит что-то необычное, явление совсем иного порядка? Мне приходилось иногда слышать пересуды о том, что в некоторых из старых покоев есть двери sub specie spatium. Стоит сообразить, как заставить их работать, и получишь массу дополнительного места, чтобы хранить вещи, плюс личный вход и выход. Еще одно, о чем мне стоило бы спросить Дворкина. Вдруг у меня под кроватью карманная вселенная? Никогда туда не заглядывал.
Я повернулся и быстро пошел прочь. Дойдя до угла, я замедлил шаг. Дворкин считал, что от Лабиринта меня защитил Камень Правосудия, который был со мной — если Лабиринт и впрямь пытался мне навредить. С другой стороны, если слишком долго носить Камень, он сам может причинить владельцу вред. Значит, Дворкин советовал мне немного отдохнуть, а потом мысленно пройти через матрицу Камня, чтобы создать себе подобие более могущественной силы, а также некоторую невосприимчивость к нападениям самого Лабиринта. Интересное предположение. Конечно, всего лишь предположение — вот что это такое.
Добравшись до пересечения коридоров, я помедлил. Пойти налево значило бы оказаться у лестницы или же прямо в своих покоях. Напротив покоев Бенедикта, которыми он пользовался редко, по левую руку от меня, наискосок, была гостиная. Я направился туда, зашел, опустился в массивное кресло в углу. Хотелось только одного — разобраться с врагами, помочь друзьям, вычеркнуть свое имя из всех черных списков, в которых оно сейчас было, найти отца, и как-нибудь договориться со спящей ти'га. Потом можно будет подумать насчет того, не продолжить ли прерванное странствие. Тут я понял, что все это требует, чтобы я снова задал себе вопрос, уже ставший почти риторическим: насколько я хочу ввести Рэндома в курс своих дел?
Задумавшись о том, как он играет в библиотеке дуэтом с сыном, ставшим почти чужим, я понял, что когда-то Рэндом был весьма вольным, независимым и неприятным субъектом; что на самом деле ему вовсе не хотелось править этим прообразом всех миров. Но женитьба, рождение сына и выбор Единорога, кажется, сильно повлияли на него — углубили характер, за счет многих забавных моментов его жизни. Сейчас у него, похоже, как раз было полно проблем с Кашерой и Бегмой. Не исключено, что он только что прибегнул к убийству и согласился на менее чем выгодный договор, чтобы ни одна из сложных политических сил Золотого Круга не получила преимуществ. И как знать, что и где еще может происходить в довершение его бед? На самом ли деле мне надо втягивать его в то, с чем отлично можно справиться самому? Ведь, если уж на то пошло, умнее он никогда не был. Напротив, втяни я его в свои дела, и вполне вероятно, что он наложит на меня ограничения, затруднив мне возможность заниматься не терпящими отлагательств текущими делами. Может возникнуть и еще один вопрос, который год назад мы отложили.
Я никогда не присягал на верность Эмберу. Меня никто никогда не просил об этом. В конце концов, я сын Корвина, пришел в Эмбер по своей воле и перед тем, как отправиться в Отражение-Землю, где столько эмберитов ходит в школу, некоторое время прожил там. Я часто возвращался и был, как будто, в хороших отношениях со всеми. Я действительно не мог понять, почему идея двойного подданства неприменима.
Все же я предпочел бы, чтобы этот вопрос вообще не возникал. Мысль, что меня силой заставят выбирать между Эмбером и Двором мне не нравилась. Это не удалось ни Единорогу со Змеей, ни Лабиринту с Логрусом, и ни для одной из королевских фамилий делать выбор я тоже не собирался.
Все это говорило о том, что Виале мою историю нельзя преподносить даже в общих чертах. Любая версия в конце концов потребует отчета. Если же вернуть Камень, не объясняя, где он пребывал, никто с этим не придет ко мне и все будет нормально. Как солгать, если тебя даже не спросили?
Я еще немного поразмышлял над этим. Что же получится в действительности? Я избавлю усталого, озабоченного человека от бремени дополнительных проблем. По большей части дела мои были таковы, что Рэндом не мог бы ничего поделать — да и не должен был бы. Что бы ни происходило между Лабиринтом и Логрусом, оно, кажется, в основном имело значение как метафизическая проблема. Непонятно, что плохого или хорошего можно извлечь из нее, чтобы потом воспользоваться. А если я замечу, как что-то надвигается, то всегда смогу рассказать Рэндому всю историю целиком.
Ладно. Вот один из приятных моментов в размышлениях. Поразмыслишь — и чувствуешь себя скорее добродетельным, чем скажем, виноватым. Я потянулся, хрустя суставами.
— Призрак? — тихо позвал я.
Ответа не было.
Я полез за Козырями, но стоило дотронуться до них, как по комнате промчалось огненное колесо.
— Так ты услышал меня, — сказал я.
— Я почувствовал, что нужен тебе, — последовал ответ.
— Как бы там ни было, — спросил я, стаскивая через голову цепочку со свисающим Камнем и держа ее в вытянутой руке, — как ты думаешь, сумеешь ты вернуть его в тайник у камина в королевских покоях так, чтоб никто не оказался умней нас?
— Подозреваю, что мне не стоит трогать эту штуку, — ответил Призрак.
— Не знаю, что его структура может сделать с моей.
— О'кей, — сказал я. — Тогда, похоже, я найду способ сделать это сам. Но подошло время проверить одну гипотезу. Если Лабиринт нападет, пожалуйста, попробуй быстро перенести меня в безопасное место.
— Ладно.
Я положил Камень на стоящий неподалеку столик.
Примерно через полминуты мне стало ясно, что я обезопасил себя от смертельного удара Лабиринта. Я расслабил плечи и глубоко вздохнул. Меня не тронули. Может, Дворкин был прав и Лабиринт оставит меня в покое? К тому же, он сказал мне, что теперь я сумею вызывать в Камне Лабиринт — так же, как вызываю Знак Логруса. Кой-какие чудеса с помощью Лабиринта можно было сотворить только так, хотя у Дворкина не было времени проинструктировать меня, как это делается. Я решил, что с этим можно подождать. Как раз сейчас у меня не было настроения общаться с Лабиринтом, никак, ни в одном из его воплощений.
