На одно-единственное краткое мгновение Лилиан задумалась, каково это — коснуться этой кожи подушечками пальцев или скажем губами…
Шокированная собственными мыслями она принялась сбивчиво излагать свои идеи насчет сада. В общих чертах обрисовав замысел, молодая женщина перечислила основные культуры.
— А вдоль ограды я бы высадила вечнозеленые хвойные растения — туи или, может быть, можжевельник. Их благородная зелень и лаконичная законченность формы лишь подчеркнут строгую красоту особняка. Вот вам гармония прохлады и тепла, простоты и величия! Правда, хвойники во французский пейзаж не то чтобы вписываются; возможно, вашей кузине такая идея не понравится.
— Напротив, думаю, Николь придет в восторг, — ответил Гийом. — Детьми мы частенько гостили у деда, в его замке на Луаре. И всякий день спускались к реке по склону, поросшему соснами и елями. Воздух там был совершенно особенный! Нет, мы с кузиной обожаем хвойные породы.
— Что за идиллическая картина!
— Да — тихо отозвался Гийом. — Сущий Эдем. — Он помолчал. — А ты когда-нибудь бывала в моей стране?
— Нет, но очень хотела бы. — Лилиан вздернула подбородок. — Может, удастся уговорить жениха провести во Франции медовый месяц…
— Уговорить жениха? Как, ему не нравится Франция? — задумчивые карие глаза обратились к молодой женщине.
— Не думаю, что он там вообще бывал. Но в прошлом году Юджин отдыхал на острове Бали и намерен туда вернуться, — Лилиан улыбнулась. — Он любит экзотику, хотя его представления о таковой заимствованы скорее из мюзиклов середины века. А мне бы хотелось поехать с ним в такое место, где мы бы обогатились общими воспоминаниями… тем более в медовый месяц. А на Бали съездили бы как-нибудь в другой раз.
— Разумеется. — Гийом взглянул на часы.
Видимо, подробный рассказ о матримониальных планах собеседницы ему явно наскучил. Что ж, именно на это Лилиан и рассчитывала.
— Так ты составишь рекомендации для Николь? Финансовую смету там, ну и все остальное. И счет не забудь приложить.
— Я все сделаю, — кивнула Лилиан. — Насчет размеров участка и местоположения я все поняла, тип почвы в этом районе мне знаком. Собственно говоря, я уже знаю, как сад должен выглядеть… Да, я составлю подробный план и позже обсужу его с хозяйкой. А про счет забудьте. Считайте, что, выполнив эту работу, я аннулирую мой долг вам.
— Как скажешь, — учтиво наклонил голову Гийом.
Вот на это Лилиан никак не рассчитывала. Она ожидала возражений, или хотя бы саркастической улыбки, или язвительного замечания. По всей видимости, игра в кошки-мышки Гийому прискучила, решила молодая женщина. Ну что ж, оно и к лучшему.
Лилиан вернулась в дом и направилась к парадной двери, даже не оглянувшись. Но тут откуда-то возникла Луиза, неся ведерко со льдом, и каким-то непостижимым образом молодая женщина вновь оказалась в гостиной.
— Как насчет шампанского? — Гийом ловко «выстрелил» пробкой в потолок.
— Честное слово, мне пора, — Лилиан неохотно взяла бокал и присела на краешек дивана, с тревогой наблюдая за горничной. А та поставила на журнальный столик блюдо с канапе и ушла, оставив молодых людей вдвоем.
— Вы что-то празднуете?
— Конечно. Нашу новую встречу. — Гийом поднял бокал. — Твое здоровье.
Молодой француз вальяжно развалился на диване напротив, но Лилиан вовсе не обманывалась на его счет. Безмятежности в нем было столько же, сколько в туго сжатой пружине или в пантере перед прыжком…
Впрочем, первый же глоток шампанского придал ей храбрости, и она сказала:
— Сначала подло заманили меня сюда, а теперь за мое здоровье пьете!
— Ты же не пришла в тот вечер на ужин, — Гийом пожал плечами. — У меня просто не было выбора.
— Вы могли бы просто оставить меня в покое, — тихо произнесла Лилиан.
— О покое речь не идет, — со сдержанной яростью отозвался он. — С тех пор как увидел, я думаю о тебе днем и ночью… вспоминаю твои глаза, твои губы…
— Пожалуйста, не говорите так, — еле слышно пролепетала Лилиан.
— Почему? — осведомился Гийом. — Потому что тебя смущают мои слова… может быть, даже оскорбляют? Или потому, что ты тоже обо мне вспоминала, только признаться боишься? Скажи правду, моя Лилиан…
— Это нечестно!
— Знаешь, у нас, французов, есть одна старинная пословица: «В любви и на войне все средства хороши». И если мне придется сражаться за тебя, mon amour, оружие я выберу сам.
— Я помолвлена, — в отчаянии напомнила ему молодая женщина. — И вы это знаете, я уже распланировала свою жизнь точно один из моих садов, и для вас в ней места нет.
— Итак, в твоем будущем я — лишний. Допустим. Но не уделишь ли ты мне час-другой из настоящего… сегодня вечером?
— Это невозможно.
— Ты сегодня встречаешься с женихом?
— Ну… да. Нам многое надо обсудить.
— Естественно, — тихо произнес Гийом. — А про меня ты ему рассказала?
— Тут совершенно нечего рассказывать, — ответила Лилиан, стараясь, чтобы ее голос звучал ровно.
Гийом вопросительно изогнул бровь.
— То есть твоему жениху не интересно было бы узнать, что другому мужчине ведом вкус губ его возлюбленной, благоухание ее кожи, рожденное желанием?
— С меня довольно! — Лилиан порывисто вскочила с дивана, пролив шампанское себе на юбку. — Вы не имеете ни малейшего права так со мной разговаривать!
Гийом не двинулся с места, он так и остался сидеть, глядя на молодую женщину из-под полуопущенных век. И взгляд этот обжигал ей губы, точно пылающая головня, испепелял одежду и оставлял незримое клеймо на теле.
— Тогда дай мне это право, — тихо попросил он. — Поужинай со мной сегодня.
— Я не могу, — глухо произнесла Лилиан.
— Какая ты… странная, — вздохнул Гийом. — Ты так уверена, когда дело касается твоей работы. И при этом так боишься жить.
— Это неправда! — Но протест прозвучал крайне неубедительно даже для нее самой.
— Тогда докажи! — В глазах Гийома сверкнул вызов. — В день, когда мы познакомились, я написал для тебя на листке бумаги название ресторана.
— Листок я скомкала и выбросила, если вы помните, — заявила Лилиан.
— Но название-то все равно запомнила, — предположил Гийом. — Разве нет, ma belle?
— За что вы меня так мучаете? — прошептала она.
— Я просто честен. Честен с нами обоими. — Гийом пожал плечами и улыбнулся своей широкой, обезоруживающей улыбкой, от которой сердце молодой женщины так и таяло в груди. — Ну так как же он называется? Я имею в виде ресторан…
— «Малибу», Уитби-роуд, пять, — убито ответила Лилиан.
