— Вот именно! — Молодая женщина у окна впервые нарушила молчание. Она стремительно пересекла зал и остановилась в двух шагах от Лилиан. Инстинкт подсказывал той: беги, спасайся! И, тем не менее, она не стронулась с места. — Открыть вам, что это за причины? — с надрывом выкрикнула Коринна. — Как только ваш жених увидел Гийома, как только услышал его имя, он понял, зачем тот приехал. И поспешил удрать, поджав хвост, — она со всхлипом перевела дух. — Эжен — человек без чести и совести.
— Вы… знаете Юджина? — еле слышно прошептала Лилиан, чувствуя, что вот-вот потеряет сознание.
Коринна тряхнула огненно-рыжими кудрями.
— А он вам про меня не рассказывал не так ли? Конечно же, нет… жалкий трус, презренный негодяй! — последние слова ее прозвучали плевком, и Лилиан инстинктивно отступила на шаг. — Он не счел нужным сообщить вам о том, что мы познакомились на острове Бали, как только увидели друг друга, мир перестал существовать? Мы стали любовниками, и не только. Я бросила к его ногам всю мою жизнь!
Голос ее, грудной и низкий, дрожал от негодования.
— Я считала, что Эжен чувствует то же, что и я… Я надеялась, что мы никогда не расстанемся. Он клялся мне в любви… но он лгал, бессовестно лгал! В наш последний вечер я сказала, что поеду в Де-Мойн вместе с ним и сама сообщу вам горькую правду, а Эжен расхохотался мне в лицо. Заявил, что вовсе не собирается разрывать помолвку с вами, поскольку вы его вполне устраиваете, а капризная тиранка и истеричка вроде меня ему ни к чему!
Коринна заломила руки.
— Он еще сказал, что наш с ним роман это курортное развлечение, не больше. И если я, Коринна де Планиссоль, восприняла пустячную интрижку всерьез, что ж, тем хуже для меня, — она горестно покачала головой. — О, как он был жесток… Я просто ушам своим не верила! Посоветовал мне выбросить из головы все, что было, и вернуться к моему жениху. И жить дальше своей жизнью. Сам он был намерен поступить точно так же с вами.
Коринна поежилась, точно под порывом холодного ветра.
— А позже, когда я позвонила ему в Де-Мойн, чтобы поговорить, объясниться… Эжен даже слушать меня не стал.
— Но к чему такая настойчивость, — осторожно подбирая слова, спросила Лилиан, — если Юджин четко и недвусмысленно расставил все точки над «i». Он поступил с вами низко и подло, так зачем же вам такое «сокровище»? Отчего не выбросить его из головы и не попытаться… примириться с женихом.
— Да потому, что я жду от него ребенка! Я решила, что, если Эжен об этом узнает, то передумает… поймет, что мы принадлежим друг другу.
— Вы… забеременели от Юджина? — потрясенно произнесла Лилиан. — Но тогда вам и впрямь следовало обсудить с ним сложившуюся ситуацию.
Подумать только, эта трагедия разыгрывалась у нее под носом, а она ни о чем не подозревала!
— Эжен страшно рассвирепел. Накричал на меня, обозвал лгуньей, бесстыдной распутницей, шлюхой, которая спит с кем попало. Заявил, что нет никаких доказательств того, что это его ребенок. Он, дескать, не провинциальный олух и простофиля, если надо, то и в суд подаст за клевету, устроит большой скандал… А потом, расхохотавшись, предложил: «А почему бы тебе не обвинить во всем Монфора? Опять-таки и день свадьбы приблизишь…»
Коринна бессильно стиснула кулаки так, что побелели костяшки пальцев.
— Эжен и вправду полагал, что я способна на такое — обмануть Гийома после того, как навлекла бесчестье на свою семью! Вот тогда-то я и решила мстить. Он разбил мне сердце и жизнь, что ж, я поступлю с ним точно так же. А поскольку Эжен бросил меня и вернулся к вам, мне отчаянно захотелось, чтобы и вы узнали, каково это — когда тебя предал и бросил мужчина, еще недавно притворявшийся будто тебя любит.
Отчаянно пытаясь сохранить остатки самообладания, Лилиан оперлась рукой о стоящее рядом с ней кресло.
— И что… Гийом согласился? — с трудом выговорила она. — Я вам не верю.
Глаза Коринны сверкнули нескрываемым злорадством.
— Конечно, не верите. Вот и я не верила, что Эжен способен меня предать. Мы обе глубоко заблуждались, мадемуазель. А маман, к слову сказать, приходится Гийому родной теткой. У нас во Франции есть поговорка: «Кровь — не водица». Она внушила Гийому, что его долг отомстить за меня и за свою поруганную честь, — молодая женщина торжествующе улыбнулась. — Остальное вы знаете.
Лилиан чувствовала, что колени у нее подгибаются, перед глазами все плывет. Еще немного — и она рухнет на пол; к ногам надменной Коринны.
— Ну что ж, вот вы и отомстили, мадемуазель де Планиссоль. Я уверена, Гийом пересказал вам все в подробностях. Так надо ли было приглашать меня сюда и затевать это во всех отношениях неприятное объяснение?
— О да, надо! — истерически выкрикнула Коринна. — Предполагалось, что Гийом оставит вас в Де-Мойне оплакивать собственную глупость! А вместо этого он привез вас сюда, в замок! И отвел вам, между прочим, не гостевые покои, как прочим своим подружкам! Нет, вы спите в его собственной комнате, на той самой кровати, на которой Гийом де Монфор появился на свет… а до него его отец, и дед, и прадед! Это место должна была занять я, как его законная супруга. Эжени прежде служила у маман. Девушка безоговорочно ей предана, она-то и рассказала нам все. Обитатели замка Карийон просто вне себя от возмущения: Гийом попрал все приличия, все правила хорошего тона! Более того, пока мой кузен в отъезде, вы еще и в замке распоряжаетесь как хозяйка. Это вы-то, жалкая содержанка, к которой Гийом вот-вот охладеет! — презрительно докончила она.
— А тогда какой смысл был Гийому приглашать меня сюда? — с деланной невозмутимостью возразила Лилиан. Сердце ее разрывалось на миллион мелких и острых осколков, однако она смотрела на своих мучительниц гордо, едва ли не вызывающе.
— Возможно, Гийому стало вас жаль, — пожала плечами баронесса. — Или он, таким образом, хотел вам выказать свою признательность за сотрудничество, — губы ее насмешливо изогнулись. — Кроме того, вы бросились в его постель с такой трогательной готовностью, а мой племянник любит покорных женщин… Но, право же, сюда вас привозить ему все равно не следовало.
— Отчего бы вам не сказать все это Гийому напрямую?
— О, с ним у нас будет особый разговор, — зловеще промолвила баронесса. — Можете не сомневаться, мадемуазель, — и, небрежным движением руки подозвав сына, холодно произнесла. — Наша гостья глубоко потрясена услышанным. Будь добр, принеси ей коньяку.
— Мне ничего не нужно, — покачала головой Лилиан. — Я бы предпочла уйти и как можно скорее.
Несколько мгновений баронесса де Планиссоль внимательно разглядывала молодую женщину из-под полуопущенных век.
— Вам, по всей видимости, не терпится вернуться в замок и дождаться там возвращения Гийома в надежде услышать от него, что неприятная правда — досужий вымысел, подлая ложь… Если ваши планы и впрямь таковы вы будете весьма и весьма разочарованы… и унижены, если на то пошло.
