— Ты не сможешь купить его любовь!
Услышав истерические нотки в ее голосе, Рубен восторжествовал. Вот оно! Он тоже способен причинить ей боль.
— И не собираюсь этого делать. Я буду искренне любить его, и Стивен, уверен, полюбит меня.
— Рубен, ты не имеешь права…
— Вот как раз я-то имею право! — прогремел Рубен.
Этот гневный вопль разбудил Стивена. Энн сделала слабую попытку снова убаюкать сына, но ничего не вышло. Мальчик совсем проснулся и с удивлением смотрел на взрослых.
— Мы что, уже приехали? — спросил он, моргая пушистыми ресницами и озабоченно хмурясь.
— Еще нет, мой родной, — ласково отозвалась Энн, целуя сына в лобик и мысленно проклиная Рубена на чем свет стоит за то, что тот разбудил ребенка до конца полета.
Запрокинув голову, Стивен вгляделся в лицо матери и тронул пальчиком уголок ее рта.
— А почему вы кричите?
Энн так и подмывало сказать, что кричит вовсе не она, а Рубен, это он ведет себя так безобразно, но у нее словно язык примерз к нёбу. Нельзя, чтобы Стивен почувствовал ее враждебность к Рубену. Она не имеет право настраивать сына против отца.
— Разве я кричала? — негромко произнесла Энн, стараясь придать голосу обычное спокойствие.
— Да. Ты кричала на этого человека.
На «этого человека»? На твоего отца, мальчик мой. Если мы действительно семья, а не попутчики.
Энн невольно подняла глаза на Рубена. Весь в черном, он казался воплощением суровости, черты его застыли, в глазах читалось презрение.
— Извини, — мягко сказала Энн, — мне не следовало кричать. Это бьет по ушам, правда?
— Правда, — согласился Стивен и, усевшись, переплел пальчики с ее пальцами. — А это кто? Почему он с нами?
Энн ощутила укол боли в сердце. Солгать она не могла, уйти от ответа — тоже. Стивен должен узнать правду, тем более что он все равно ее узнает, стоит им приземлиться на Суэньо. Так пусть лучше узнает от нее.
— Стив, это… твой… — Энн подняла глаза и встретилась взглядом с Рубеном. В его глазах не было ни теплоты, ни сочувствия. Пришлось опустить голову. Рубен только что не дымился, так он кипел от гнева. — Этот человек — твой…
— Папа, — закончил Рубен срывающимся от бешенства голосом.
Нет, не так она хотела услышать от него это слово. Не таким гневным тоном и не так возмущенно.
— Да, — поспешно подтвердила Энн в попытке немного разрядить атмосферу. — Это твой папа. Мы были женаты очень давно и жили на очень красивом острове.
— На острове? — Стивен с интересом посмотрел на Рубена. — С пальмами и акулами?
— Мы жили в прекрасном большом доме, можно даже сказать — во дворце, — отозвался Рубен. — Но пальмы у нас есть, и акулы тоже водятся. Только не бойся, они на людей не нападают.
Стивен окончательно выпрямился, оттолкнувшись ладошкой от груди Энн. Он был очень серьезен, совсем как Рубен.
— Как интересно! А я их увижу? — Он поднял глаза на Рубена и сосредоточенно нахмурился. — Я Стивен, — решительно сообщил он. — А тебя как зовут?
— Рубен Карлос Каррильо де Асеведа.
— Ой, как много имен!
— Не так уж и много. Скоро у тебя будет такое же имя, как у меня.
— Здорово!
И всего-то! Как все просто. Стивен принял внезапно объявившегося папашу как нечто само собой разумеющееся. Малыш повернулся к матери и тронул ее пальчиком за щеку.
— А это мой настоящий папа? — шепнул он, бросив заговорщический взгляд на Рубена. — Которого я хотел?
— Да, мой родной.
Воцарилось молчание. Энн затаила дыхание. Она кожей чувствовала, какая борьба происходит в душе ее сына, понимала его смятение и словно слышала кучу вопросов, которые он хотел ей задать. Ведь в одночасье все для него так изменилось!
Неожиданно Стивен протянул ручку Рубену.
— Привет, папа, я Стивен.
Лицо Рубена застыло, зубы сжались. Какое-то мгновение он не шевелился, мрачный и суровый. А потом, медленно, очень медленно протянул руку и взял ладошку сына в свою.
— Рад познакомиться с тобой, Стивен. Хорошо, что мы наконец вместе.
— Да, — очень серьезно согласился Стивен, — я давно тебя жду.
Серые глаза Рубена встретились со смятенным взглядом Энн и словно пригвоздили ее к месту.
— Я тебя тоже.
Глава пятая ПЛЕННИЦА
Незадолго до посадки Рубен критически оглядел Энн и Стивена и категоричным тоном заявил:
— Вам нужно переодеться.
Энн сразу ощетинилась. Еще бы! По меркам семьи Асеведа они, разумеется, одеты слишком скромно. Однако нацеплять на себя, а тем более на сына, шикарные тряпки лишь ради того, чтобы потешить тщеславие Рубена, она решительно не желала.
— Зачем? — ледяным тоном осведомилась Энн. — Я вполне комфортно себя чувствую, а Стиву это вообще ни к чему. Он привык к джинсам и футболкам, и, если ты начнешь принуждать его, он только расстроится и, чего доброго, начнет плакать.
— Ты воспитала моего сына слюнтяем и плаксой? — язвительно усмехнулся Рубен. — Вот уж не ожидал от тебя! А переодеться тебе придется. Моя жена не должна выглядеть, как попрошайка в одежде с чужого плеча. Что же до Стивена, то, боюсь, он расстроится гораздо больше, если мне придется применить силу, чтобы добиться своего.
Силу? Вот до чего дошло, с горечью подумала Энн. Интересно, какие еще сюрпризы он мне готовит? Впрочем, она понимала, что упрямиться бесполезно. Раз уж Рубен решил разыграть театральную сцену воссоединения счастливого семейства, его все равно не остановишь.
— Ну хорошо, — нехотя согласилась Энн. — Только позволь мне, ради Бога, объяснить сыну, для чего нужен этот маскарад.
Губы Рубена презрительно сжались.
— Полагаю, что объяснить ему должен я. В конце концов, он мой наследник, член моей семьи, и именно я должен познакомить его с нашими порядками.
Объяснение заняло всего полминуты. Рубен сообщил Стивену, что теперь они будут жить как в сказке, а для того, чтобы попасть в сказку, им с мамой надо надеть новые костюмы.
— Ты ведь хочешь, чтобы твоя мама выглядела, как настоящая принцесса? — бархатным тоном спросил он под конец.
— Еще бы, конечно! — возбужденно воскликнул Стивен, у которого уже вовсю разыгралось воображение. — Мамочка, пожалуйста, пойдем одеваться.
Энн бросила на мужа негодующий взгляд, но тот лишь властно указал кивком головы на дверь своих личных апартаментов в самолете. Кипя от бессильной ярости, Энн повела туда Стивена. Однако то, что она там увидела, привело ее в полное смятение. На дверце гардероба висел элегантный шелковый брючный костюм жемчужно-серого цвета и блузка чуть более темного оттенка. Рядом со шкафом стояли туфли из мягчайшей кожи, по соседству с ними — прелестные детские ботиночки. А при виде синего костюмчика, белой рубашечки и галстука-бабочки на глаза Энн навернулись слезы. Ей, как и любой матери, хотелось нарядно наряжать своего малыша.
