* * *
Несмотря на бессонную ночь, сознание Вадима было ясным. «Ни в штаб округа, ни на Литейный ехать нельзя, – размышлял он. – Почему – это мы уже выяснили. Те, кто идут по нашему следу, наверняка просчитали такой вариант – нам подготовят встречу на месте или просто перехватят нас по дороге. Конечно, вероятность подобного сюжета не так велика – не стоит преувеличивать могущество United Mankind и власть денег над душами людей, особенно после того, как этот тысячелетний фетиш был жестоко нокаутирован Обвалом, – но для нас даже один процент риска – это слишком много: ставка уж больно высокая. Надо обратиться к тем, кого я неплохо знаю лично, кто обладает реальной властью, и кто сможет прикрыть нас с Алхимиком хотя бы временно, до выяснения. А там – бить челом „великому князю“. Ну не может быть, чтобы в России совсем не осталось людей, которым на неё не наплевать! Мы пережили Время Тьмы, выстояли – неужели зря? А если таких людей больше нет, тогда и жить ни к чему…».
– Куда мы едем? – нарушил молчание Свиридов. – Почему такая спешка, и вообще: что случилось?
– В Каменку – в танковый полк. Командир полка – редкий экземпляр настоящего русского офицера, которого не купишь ни за какие деньги. В прошлом году мы с танкистами чистили побережье залива – узнал я и этих ребят, и их командира. А почему такая спешка…
И Костомаров рассказал Алхимику о событиях предыдущей ночи.
– О Лиде и Юле с детьми я позаботился, они под охраной, – добавил он, – но времени терять нельзя. Шутки кончились – за «КК» пошла настоящая охота. Придётся поделиться нашим секретом с властями, – он вздохнул, – иначе… В одиночку нам с тобой не выстоять, но мы можем выбрать, кому открыть нашу тайну. И я выбрал.
– Я догадывался, – спокойно произнёс Александр Николаевич, – чувствовал. Витало в воздухе что-то этакое… – он сделал неопределённый жест, рассеянно глядя на мелькавшие за стёклами джипа дома Петроградской стороны. – Ну что ж… Ехать-то далеко?
– Часа полтора, не больше. На дорогах нынче просторно – выйдем на Приморское шоссе и полетим с ветерком.
Машина выехала на набережную Невки и помчалась на запад, к выезду из города.
Они не знали, что на бампере служебного джипа, закреплённого за командиром сто семнадцатой народной дружины Вадимом Петровичем Костомаровым, притаился исправно работающий радиомаячок-присоска…
* * *
Дэйв Стингрей, следивший за точкой на маленьком дисплее, холодно усмехнулся: направление движения цели определилось. «Они едут в сторону Выборга – скорее всего, к военным из числа тех, кто почувствовал свою силу и значимость в кровавой каше последних лет. Похоже, господин Костомаров догадался, что на него идёт охота, – он ищет нору, где можно отсидеться. Выскрести его из бронированных лап какого-нибудь новоявленного ярла, возомнившего себя величиной, будет затруднительно – джип надо перехватить до того, как он доберётся до военного городка, ощетинившегося стволами орудий и утыканного чуткими электронными глазами и ушами. Это главное: после гибели Алексеева его бывший партнёр остался последним, кто может владеть требуемой информацией в полном объёме. И если эта последняя ниточка оборвётся, мне лучше не возвращаться – провала этой операции мне не простят. Плохо, что не удалось взять отца препарата – его пришлось прикончить, чтобы секрет „КК“ не достался потенциальному противнику. И девчонка – жаль, что не удалось её забрать, до подхода глиссера я успел бы её поиметь… Красивая баба – чертовски красивая. Была…».
При этой мысли Стингрей почувствовал, как кровь бросилась ему в голову, – он вспомнил хряскающий звук разрубаемой плоти. Дэйв тогда еле сдержался, чтобы тут же не пристрелить этого лохматого орангутанга с труднопроизносимой для цивилизованного человека кличкой Шкворень. Ничего, возмездие не заставило себя долго ждать – Шкворня изрешетили пулями через пять минут после того, как Диана перестала дышать. Дикарь чуял недоброе и не хотел идти к выходу, но всё-таки пошёл – аутсайдеры до одури боялись Дэйва Стингрея и не смели его ослушаться. Вот и сейчас – атаман и трое его подручных молча ждут приказаний и выполнят их, какими бы они ни были: за деньги, само собой.
«Аутсайдерам ещё не слишком уютно под личиной вооружённых телохранителей торговца, – подумал Дэйв, искоса взглянув на сидевшего за рулём атамана, – не привыкли. Но это уже мелочь – у машины легальный идентификатор, у меня тоже, а статус „вольного торговца“ позволяет нанимать в качестве охранников кого угодно. Проблем не будет, тем более днём, – „новые коммивояжеры“, достойные наследники отчаянных средневековых купцов, трудолюбиво выстраивают новую систему товарообмена среди руин старого порядка вещей. Торговцев уважают во всём мире – деньги сохранили свою силу, хотя кое-кто всерьёз опасался, что Обвал похоронит их как понятие. Опасения были напрасными: доллар умер – да здравствует амеро! И здесь, в России, откатившейся в средневековье, энергобаксы тоже в цене – купить можно всё, как в старые добрые времена».
Стингрей ещё раз посмотрел на дисплей. Да, сомнений нет – цель движется к выезду из города. Эта цель основная и единственная: жена и ребёнок Костомарова особого интереса не представляют. Для их похищения с требованием выкупа – понятно какого – нет ни сил, ни времени, ни условий: не штурмовать же впятером медицинский стационар с его периметром обороны. К тому же киднэппинг семьи привлечёт внимание местной службы безопасности к объекту, чего допустить никак нельзя. Безопасники и так уже наверняка насторожились в связи с убийством заметной персоны на Гаванской – проверяя связи убитого, они выйдут на Костомарова и начнут копать дальше. Времени в обрез – отвлекаться нельзя ни на что.
И ещё – объект забрал какого-то человека из химического института. Из химического – значит, его попутчик тоже представляет собой известный интерес: вполне вероятно, что по заказу Костомарова он мог работать с препаратом, иначе зачем объекту брать его с собой?
– Поехали, – приказал глоб, – перехватим их у виадука.
* * *
Они ехали молча.
Приморское шоссе было пустынным. Слева тянулись развалины дачных посёлков, оставшиеся после прошлогодних боёв; за ними тускло блестела под неярким солнцем гладь залива. Алхимик опустил боковое стекло – в салон ворвался тёплый встречный ветер. Вадим внимательно смотрел вперёд: на асфальтовой спине дороги попадались раны – осколочные выбоины, – и если на скорости поймать такую рваную рану-яму колесом, мало не покажется.
– Унылая картина, – грустно сказал Свиридов. – Сплошные руины и чёрные скелеты деревьев… А раньше здесь летом жизнь била ключом, взять хотя бы наше Комарово.
– Ничего, – отозвался Костомаров, – будет ещё на нашей улице праздник. И дома отстроятся, и деревья оденутся листвой, и будут под ними целоваться влюбленные. И дети будут играть на пляжах, это я тебе точно говорю. Наши дети, Саша, – мой сын и твоя дочь.
– Твои бы слова, да богу в уши – хочется в это верить.
Впереди уже показался виадук, когда справа, с примыкавшей дороги, вылетела серая приземистая машина – вылетела стремительно и внезапно, как волк из засады. Угрожающая быстрота её маневра не составляла сомнений в намерениях тех, кто в ней сидел.
