Не помню, как я выбралась к городской ТЭЦ, дальше начинались
пустыри, возле небольшого пруда густые заросли ивы. От остановки далеко, и
желающих отдохнуть здесь немного. Я свернула на узкую тропинку, прошла по ней с
километр и повалилась в высокую траву. Волна беспамятства мгновенно накрыла
меня. Очнулась я от холода. Головная боль не прошла, шею ломило от не-удобной
позы. Я лежала на животе, прижав к груди сумку. Со стоном перекатилась на спину
и увидела звезды. Темное низкое небо и звезды. Я лежала, раскинув руки,
таращилась на них и пыталась предъявить претензии судьбе. Глупейшее занятие, но
иногда так хочется пожалеть себя. Правда, длилось это недолго. С судьбой вообще
спорить не стоит, на то она и судьба, чтоб вертеть тобой, как сочтет нужным, а
ты терпи, ворон не лови и надейся на лучшее.
— Вот-вот, — сказала я вслух. Проверила сумку,
деньги на месте, отряхнула джинсы, одернула свитер и зашагала по тропинке в
сторону остановки.
Часы показывали половину первого. Было прохладно, я ускорила
шаг, головная боль понемногу начала отступать, так что, когда я вышла на
троллейбусную остановку, мое физическое состояние можно было признать
удовлетворительным. Фонари здесь не горели, окна домов не светились по причине
позднего времени, а звезды выглядели блеклыми. Я с превеликим трудом обнаружила
телефон-автомат и позвонила Вальке. Он, должно быть, бодрствовал, потому что
ответил сразу.
— Здравствуй. Чижик, — сказала я и не узнала
своего голоса, он звучал хрипло и непривычно низко. Я закашлялась, а Валька
спросил:
— Это ты?
— Ага.
— Черт… где ты?
— В районе ТЭЦ.
— Одна?
— А с кем я могу быть?
— Я сейчас приеду, поговорим. Объясни, как тебя найти.
— За Домом молодежной моды — девятиэтажки, во дворе
второй из них.
— Буду через полчаса.
Я повесила трубку и вошла во двор, темный мрачный колодец
без намека на растительность. Через двадцать минут в арку соседнего дома
въехала машина. Валька вышел из автомобиля, огляделся, заметив меня, пошел
навстречу. Обнял и похлопал по спине.
— Как дела? — вздохнув, спросил он.
— Это я и хотела узнать.
Валька пожал плечами.
— Ты жива. Уже хорошо. Я места себе не находил…
— Спасибо. А теперь расскажи все, что знаешь.
— Два трупа в твоей квартире… Кто-то перепахал горло
Ваньке Лемеху.
— Менты обратили внимание на банковские ленты в
мусорной корзине?
Валька, внимательно посмотрев на меня, кивнул.
— Ты была там?
— Была, если знаю.
— А если обнаружат отпечатки твоих пальцев?
— Я выбила окно и увидела труп. Парня укокошили
несколькими часами раньше. Так они обратили внимание?
— Да. Есть версия, было совершено ограбление, дружки
что-то не поделили, в результате один из них оказался с перерезанным горлом.
— Менты связали это с ограблением ресторана?
— Вряд ли. Еремею болтать невыгодно, придется ведь
как-то объяснить появление в сейфе огромной суммы денег. К тому же, если
убийства свяжут с кражей, заподозрят в первую очередь Еремея. Конечно, у него
свои люди в ментовке, но неприятностей он не ищет.
— Думаешь. Ваньку зарезали с легкой руки Еремея?
— А кому еще это надо? Хотя можно допустить, что Ваньку
и в самом деле замочили дружки.
— Но подброшенные банковские ленты наводят на
размышления.
— Подброшенные? — вроде бы удивился Чижик.
— Само собой. Ванька дважды сидел, он тертый калач и
такой улики в квартире ни в жизнь не оставил. Это номер для придурков.
— А мне кажется, все вполне логично. Ванька вскрыл
сейф, это для него плевое дело, а у Зойки ключи от всех кабинетов, сделать дубликаты
ничего не стоило. Вряд ли Ванька был один, что-то с дружком не поделили и…
— Дружок зачем-то распечатал пачки и оставил в туалете
улику. Он что, идиот? Если тряхнут всех дружков Ваньки, что-нибудь непременно
всплывет на поверхность, и тогда его найдут.
— Возможно, ты права… только в этом случае я не очень
понимаю, кому понадобилось его убивать?
— Тому, кто хотел, чтобы Еремей поверил, что Ванька его
ограбил.
— Что? — Глаза Чижика округлились.
— Подумай немного, и ты со мной согласишься. Кто-то
обокрал Еремея, затея опасная и может выйти боком, а совсем рядом любопытное
трио — две бывшие зэчки и один медвежатник. Кого заподозрят в первую очередь?
Правильно. Особенно если небрежно уронить рядом мои кубики, а в туалете
Ванькиной квартиры забыть банковские ленты.
— Ты хочешь сказать, что Еремей здесь ни при чем?
— Ему нужны деньги, а не трупы. Он подонок, но отнюдь
не дурак, можешь мне поверить.
— И кто тогда это может быть? Кто украл деньги?
— Спроси что полегче.
— Ты хочешь его найти?
— Разумеется. Тот, кто зарезал Ваньку, убил мою подругу
и Палыча. Я найду его и повешу на трубе в сортире, чтобы глаза вылезли из
орбит, а язык свисал до пупка. Правда, мне придется потрудиться, я говорю его,
но их было по меньшей мере двое.
— Почему ты так думаешь?
— В Зойке почти сто килограммов. Кто-то тянул ее за
ремень вверх, стоя на унитазе, а дружок повис на ногах.
— Прекрати, — поморщился Валька. — Ты так
говоришь, как будто… видела это.
— Я вижу — и думаю, мне еще не раз предстоит увидеть
это в ночных кошмарах… если будет время для ночных кошмаров. Что решили менты
по поводу этих убийств?
— Бытовуха, — неуверенно пожал плечами
Чи-жик. — Зойка убила соседа табуреткой по пьяному делу, испугалась тюрьмы
и удавилась. В ее крови бешеная доза алкоголя.
— А они не додумались до того, чтобы обвинить Зойку в
том, что она и возлюбленного своего укокошила? Что-то не поделили, она возьми
да и отрежь ему полголовы, да так расстроилась, что, вернувшись домой, долго
била Палыча табуреткой, раз уж он имел неосторожность подвернуться ей под руку,
а потом, психанув, пошла и удавилась. Класс.
— Да-а, — хмыкнул Валька, — Я хотел спросить,
где ты была, когда все это произошло?
