Почему я так очарован и испытываю такую радость лишь от ее поворота мысли, лишь от очертания ее лица или груди, лишь от веселого света в ее глазах, когда она смеется?
Потому что эти уникальные очертания и сияние, Ричард, мы несем с собой из жизни в жизнь. Это наши отличительные знаки, скрытые в глубине нашего сознания под всем тем, во что мы верим, и, ничего не зная о них, мы вспоминаем их, когда встречаемся снова! Она посмотрела с тревогой на мое лицо.
— Что с тобой, Ричард? Что с тобой?
— Все в порядке, — сказал я, словно пораженный ударом молнии. — Со мной все в порядке, я чувствую себя хорошо:
Я схватился за бумагу и начал быстро писать слова. Ну и утро!
Снова и снова и снова мы тянемся друг к другу, потому что нам есть чему научиться вместе — это могут быть тяжелые уроки, а могут быть и счастливые.
Как я могу это знать, почему я так непоколебимо убежден, что смерть не разлучает нас с теми, кого мы любим?
Потому что ты, кого я люблю сегодня потому что она и я умирали уже миллионы раз до этого, и вот мы снова в эту секунду, в эту минуту, в этой жизни снова вместе! Смерть не более разлучает нас, чем жизнь!
Глубоко внутри души каждый из нас знает вечные законы, и один из них состоит в том, что мы всегда будем возвращаться в объятия того, кого мы любим, независимо от того, расстаемся ли мы в конце дня или в конце жизни.
— Подожди минутку, вук. Я должен это записать: «Единственное, что не заканчивается, — это любовь!».
Слова вырывались так быстро, что чернила едва поспевали за ними.
Перед возникновением вселенной: До Большого взрыва были мы!
До всех Больших Взрывов во все времена и после того, как эхо последнего из них затихнет, есть мы. Мы танцуем во всех феноменах, отражениях, везде, мы — причина пространства, творцы времени.
Мы — МОСТ ЧЕРЕЗ ВЕЧНОСТЬ, возвышающийся над морем времени, где мы радуемся приключениям, забавляемся живыми тайнами, выбираем себе катастрофы, триумфы, свершения, невообразимые происшествия, проверяя себя снова и снова, обучаясь любви, любви и ЛЮБВИ!
Я оторвал ручку от бумаги, сел не дыша на кровати и посмотрел на свою жену.
— Ты — живешь! — воскликнул я.
Ее глаза сверкали.
— Мы — живем вместе.
Некоторое время царило молчание, пока она не заговорила вновь:
— Я прекратила искать тебя, — сказала она. — Я была счастлива, живя в одиночестве в Лос-Анжелесе со своим садом и музыкой, делами и друзьями. Lне нравилось жить одной. Я думала, что так будет до конца моей жизни.
— А я бы благополучно удавился в своей свободе, — сказал я. — Это было бы не так уж плохо, это было бы лучшим из всего, что каждый из нас когдалибо знал. Как мы могли ощущать отсутствие того, чего никогда не имели?
— Но ведь мы ощущали его, Ричи! Когда ты был одинок, разве не было иногда таких мгновений, когда независимо от того, есть ли рядом другие, ты чувствовал такую печаль, что мог бы заплакать, будто ты — единственный человек во всем мире?
Она протянула руку и коснулась моего лица.
— Ты когда-нибудь чувствовал, — спросила она, — что тебе не хватает того, кого ты никогда не встречал?
Сорок шесть
Мы долго не ложились спать. Лесли была погружена в чтение Книги о пассивном использовании солнечной энергии: расширенное издание для профессионалов на трехсотой с чем-то странице.
Я закрыл Историю револьверов Кольта положил ее на стопку, которая называлась «Прочитано» и взял верхнюю книгу из кучи «Что-читать-дальше».
Как наши книги хорошо характеризуют нас, думал я. Возле кровати со стороны Лесли лежало: Полное собрание стихов И.И. Каммингса, Глобальный отчет для президента о перспективах развития до 2000 года. От беспорядка к бережливости. Биография Авраама Линкольна, написанная Карлам Сэндбергом, Единороги, которых я знаю. Это мгновение вечности. Неурожайные годы. Барышников работает, 2081 американский кинорежиссер.
С моей стороны: Мастера танца в стиле ву-ли, Рассказы Рэя Брэдбери, Одиссея авиатора. Заговор под водой, Интерпретация квантовой механики с точки зрения теории о множественных вселенных. Съедобные дикорастущие растения Запада, Использование дополнительных обтекателей для стабилизации полета аэропланов. Когда я хочу быстро понять человека, мне достаточно лишь взглянуть на его книжную полку.
Перемена мною книги застала ее как раз в конце вычислений.
— Ну и как там мистер Кольт? — сказала она, передвигаясь со своими чертежами солнечных батарей поближе к свету.
— У него дела идут хорошо. Ты знаешь, что без револьверов Кольта в этой стране на сегодняшний день насчитывалось бы сорок шесть, а не пятьдесят штатов?
— Мы украли четыре штата, угрожая им дулом пистолета?
— Это полнейшая чепуха, Лесли. Не украли. Одни защитили, другие освободили. И не мы. Ты и я не имеем к этому никакого отношения. Но больше чем сто лет назад, для людей, которые жили тогда, кольт был грозным оружием. Это — многозарядный револьвер, который стреляет быстрее, чем любая винтовка, и точнее, чем большинство других видов оружия. Я всегда хотел иметь морской кольт-1851. Глупо, правда? Образцы стоят очень дорого, но Кольт производит точные копии.
— Что ты будешь делать с такой вещью?
Она не стремилась выглядеть соблазнительной в этот момент, но даже зимняя длинная ночная рубашка не могла скрыть прелестного очертания ее тела. Когда я перерасту свое бесхитростное очарование видом того тела, в котором ей посчастливилось родиться? Никогда, думал я.
— С какой вещью? — спросил я отсутствующе.
— Животное, — заворчала она. — Что ты будешь делать со старым пистолетом?
— А, с кольтом? Сколько я себя помню, у меня к нему какое-то странное отношение. Когда я понимаю, что у меня его нет, я чувствую себя как бы голым, уязвимым. Это старая привычка быть не дальше чем на расстоянии вытянутой руки от него, но я никогда даже не прикасался ни к одному кольту. Разве это не странно?
— Если ты хочешь купить его, мы можем начать копить деньги. Если это так важно для тебя.
Как часто нас уводят обратно в прошлое вещи или детали предметов, старые машины, дома, местности, которые мы без всякой причины страстно любим или жутко ненавидим. Жил ли когда-либо человек, у которого не было магнетического притяжения к другим местам или приятного домашнего ощущения по отношению к другим временам? Я знал, что один человек из моих прошлых воплощений сжимал рукоятку медно-голубого железного патентованного револьвера «кольт». Было бы забавно узнать когда-нибудь, кем был этот человек.
