— Эй! Эй, там! Я здесь! Здесь!
Он меня не слышал. Зато теперь я могла его слышать. В перерывах между налетами чаек он прыгал и пел. Пел в отвратительную погоду в отвратительном месте.
— Увели, увели, увели, увели!
Так мне послышалось.
— Эй, там! Ты меня слышишь?
— Увели, увели…
И внезапно я поняла, что он напевает совсем другое слово.
— Ормили, Ормили, Ормили, Ормили, Ормили! — вот что он пел.
— Эй! Эй! Я здесь!
На какое-то мгновение он остановился и взглянул на меня. Я махала ему как сумасшедшая. Он помахал мне в ответ и даже снял свой цилиндр в приветственном жесте. В этот момент здоровенная чайка выхватила цилиндр из его рук и улетела вместе с ним. И тогда я увидела волосы парня.
Они были пушистыми и чрезвычайно светлыми. И я узнала его. Он был другом Клода. Его звали Туммис. Туммис Айрмонгер зашел так далеко вглубь Свалки.
— Ты Туммис? — крикнула я.
— Кто ты?
— Подруга Клода, Клода Айрмонгера! Подожди, подожди минуту! — крикнула я. — Я иду к тебе. У меня есть веревка.
— Нет! — выкрикнул он. — Я не хочу! Я не вернусь.
— Ты не можешь здесь оставаться. Буря!
— Они не позволят мне жениться на Ормили! Не позволят!
— Я иду!
— А Клода они отсылают!
— Я иду к тебе!
— О моя Ормили!
— Уже иду!
— Я не вернусь!
За его спиной поднималась буря. Вдалеке уже виднелась ее первая волна, вихрь из кирпичей и стекла, костей и обломков — все это двигалось в нашу сторону.
— Держись, Туммис! Я уже почти дошла!
Я была от него очень близко, всего в нескольких шагах, когда что-то остановило меня и потащило за талию назад в направлении Дома. Мой якорь, которому явно помогали куда более сильные люди, утаскивал меня обратно под защиту стены. Я протянула Туммису руку.
— Хватай меня, Туммис, волна, волна!
Он оглянулся, и я заметила на его лице страх. Он наконец потянулся ко мне. Меня утаскивало, а он ковылял в мою сторону.
— Давай! Давай! — кричала я.
Он протянул мне что-то, но это была не рука, а что-то блестящее, с помощью чего он рассчитывал до меня достать.
— Давай, Туммис! Быстрее! — крикнула я, потому что кто бы ни тянул меня, он делал это настолько сильно, что мне едва удавалось устоять на земле.
Я выбросила руку и сумела наконец дотянуться до этого блестящего предмета, ощутив прикосновение металла.
— Есть! — крикнула я. — Держись! Они вытащат нас, только держись!
Спотыкаясь, он сделал еще несколько шагов, но затем упал. Рухнул. Его нога в чем-то застряла, и он боролся, пытаясь ее высвободить.
— Я… — сказал он. — Меня поймал почтовый ящик. За ногу. Я не могу освободиться.
— Туммис! Туммис! Волна!
И тогда что-то потянуло меня с невероятной силой, оторвав от Туммиса и утаскивая прочь. В моей руке осталась железка, которой он пытался до меня достать. Я катилась по земле и постоянно во что-то врезалась, но ничто не могло остановить моего движения. Я отдалялась от Туммиса все больше и больше. И вот над ним нависла огромная тень и раздался ужасный грохот. Все было кончено. Меня развернуло, и я уже не могла ничего видеть. Когда я наконец смогла оглянуться, Туммиса уже не было. Свалка поглотила его.
Я все еще продолжала кричать, когда они вытаскивали меня под защиту стены. И я все так же сжимала в руках эту железку. Это был вентиль, чертов бесполезный кран. На нем виднелась буква «Г», по всей вероятности, означавшая слово «горячая». Вот и все, что от него осталось. Все. Чертов кран. Какой от него прок?
Меня вытаскивали несколько здоровенных якорей. Они были в панике из-за бури и стремились как можно скорее скрыться за воротами, поскольку мусорные волны уже практически добрались до стены и начинали через нее перехлестывать. За стеной мусора было уже куда больше, чем тогда, когда я впервые вышла во двор.
— Внутрь! Внутрь! — кричали они. — Нам нужно внутрь!
Капитан бегал по двору и дул в свой свисток. На его лице явственно читалась паника.
— Сильная буря, по-настоящему сильная. Век такой не видал!
— Там еще один человек! — орала я. — Еще один человек!
Они несли меня через ворота и не собирались отпускать.
— Пожалуйста! — кричала я. — Мы должны вернуться! Мы должны найти его!
— Нет, нет, — сказал капитан. — Это опасно, очень опасно. Теперь нам нужно внутрь. Не лучший день для прогулок, не лучший.
— Но он все еще снаружи! — завопила я и задумалась: к чему бы они могли прислушаться? — Чистокровный! Самый что ни на есть настоящий Айрмонгер! Его зовут Туммис Айрмонгер. Он там! Взгляните, это его! Думаю, это его Предмет рождения.
— Дай сюда! — сказал капитан. — О боже! Господи!
Но затем он добавил:
— Закрыть ворота!
— Вы не можете так поступить!
— Мы должны! Должны! Иначе стены дадут брешь. Обязаны! Ради Дома.
— Айрмонгер! — кричала я. — Туммис Айрмонгер!
— Замолчи, маленькая мисс! — отозвался капитан. — Уже слишком поздно. Мы ничего не сможем сделать.
— Туммис Айрмонгер там! Услышьте меня!
— Нет, соплячка, — сказал он. — Там его нет. Больше нет. Все, что снаружи, мертво. С ним покончено. Мне жаль, мне действительно жаль, но это так. Ничему не прорваться через эту бурю. Она сильна, слишком сильна.
— Туммис! — стенала я. — Туммис Айрмонгер!
— Сейчас я не пошел бы туда ни за собственной матерью, ни даже за самим Амбиттом Айрмонгером или чертовой королевой, если хочешь знать. Теперь иди внутрь и будь умницей. Кто знает, кому еще суждено попасть в такую бурю? Готов поспорить, что их будет немало. До конца дня будут еще смерти. Остается надеяться, что Дом устоит. Впрочем, я в этом не уверен. Некоторые его части гарантированно рухнут. Надейся, что не окажешься в одной из них. Берегись!
В это мгновение какой-то обломок перелетел через стену и рухнул во внутреннем дворе. В нашу сторону полетело битое стекло, и в том месте, где мы только что стояли, оказалась погнутая и ржавая железная кровать.
— Внутрь! Внутрь! И захлопните за собой дверь! Захлопните и закройте на засов!
Так мы оказались внутри. На всех свалочных Айрмонгерах, всех якорях и на мне по-прежнему были кожаные комбинезоны и шлемы. Мы были с ног до головы покрыты грязью, которая стекала на пол служебных коридоров Дома-на-Свалке.
— Нам нужно вытереть пол, — объявил капитан. — Немедленно.
