Дальше обещалось нашествие Тьмы и её чудовищ. Исполнилось, если считать за это случившееся в Аркине и его окрестностях.
Следующим по списку шёл «великий мор». Этого вроде б не случилось, по крайней мере никаких вестей об этом пока не разнеслось.
После великого мора следовала не менее великая битва «многих собравшихся племён» против Него с «малой дружиной верных». Там, где «трава встретит горы, а песок – море». Что подходит под это описание?.. Салладор? Что-то ещё восточнее?
Во всяком случае, должно пройти ещё немало времени, приободрилась Мегана.
* * *
Разорванное время, думал Анэто, бредя в окружении многочисленной стражи из нарнийцев и эльфов Вечного леса. Руки мага оставались связаны, горло по-прежнему колол кинжал, только уже не Шоара – Тёмного эльфа заменил бессловесный ассасин Храма Мечей.
Разорванное время – ночь всё не кончается, и это не метафора. Не меньше пяти часов, по подсчётам Анэто, они пробирались извилистыми лесными тропинками, а рассвет даже и не думал наступать.
Ярость сменилась усталостью и равнодушием. Предположим, он сможет перебить изменников-эльфов всех до единого, не даст им «уйти от возмездия», но как это поможет остальным в Эвиале? Разве это задержит Спасителя хоть на миг?
Последние дни поистине. Всё оказалось напрасным, Анэто; хорошо хоть, что ты успел узнать вкус поздней, но настоящей любви. Мег… ты так и не смог позвать её, не успел перекинуть к ней, единственной и неповторимой, невидимый для прочих мост, не успел ни посмотреть в глаза, ни сжать в объятиях.
Маловато ж ты сделал в своей жизни, милорд ректор. Учился, медленно, но верно лез вверх по ступеням чародейской иерархии; вроде б добился своего, сделавшись сперва самым молодым деканом в истории Ордоса, а затем – и самым молодым ректором. Пост главы Белого Совета не заставил себя ждать; а с ним – и долгие распри с Волшебным Двором, в особенности – с одной зазнавшейся и нахальной волшебницей, возомнившей себя невесть кем.
Сколько шпилек подпущено, сколько произнесено ядовито-вежливых колкостей… Анэто аж заскрипел зубами, совсем забыв сейчас и о Спасителе, и о собственной участи. Упущено, потеряно без возврата, разменяно на уважительно-завистливые взгляды коллег, когда ему удавалось в очередной раз оставить Волшебный Двор в дураках. И, стыдно вспомнить, тогда это казалось таким важным, таким нужным! Авторитет Белого Совета! Единство магов Эвиала, столь вопиюще попираемое всё тем же Волшебным Двором, не признававшим никаких авторитетов, кроме своего собственного!
– Как же вы меня боитесь… – прохрипел маг, когда молчание стало совершенно невыносимым. – Ненавидите и боитесь. А ведь туда же, почтительно учились в моей Академии, нарнийцы! Неужто совсем забыли и стыд, и совесть?
– Не стоит даром тратить слова, – спокойно отозвался Шоар. – Например, мои честь и совесть – ничто по сравнению с благом Нарна. Мой народ должен жить. Если я расстанусь с упомянутыми честью и совестью – что ж, значит, такова плата.
– Какая удобная философия, – скрипнул зубами Анэто. – Можно оправдать любые грязь и гнусь!..
– Ты же знаешь – мы, нарнийцы, никогда не занимались ни «грязью», ни «гнусью», – казалось, Шоара невозможно вывести из себя. – Иначе ты бы первым указал нам на дверь твоей Академии. Мы поступаем так, как поступаем, с тяжёлым сердцем. Мы не гордимся этим поступком, поверь.
– А по-моему, очень даже гордитесь, – Анэто вскинул голову. – Мол, вот я какой – ни жизни мне не жаль, ни чести, что ещё дороже.
– Допустим, – невозмутимо отозвался нарниец. – Но и что с того? Люди не могут покинуть пределов Эвиала. Мы, эльфы, благодаря королеве Вейде – можем. Как она совершенно справедливо заметила, наша гибель вам не поможет. Ничем. Разве что не так обидно станет отправляться в утробу Спасителя.
– Его ещё можно заставить отступить! – отчаянно выкрикнул маг.
– Почему ты так решил? – Шоар оставался само хладнокровие. – Ты смотрел в Его глаза. Ответь мне, человек, – какая сила сможет остановить такую Сущность?
– Та же, что не давала ему допрежь войти в Эвиал!
– Но это не «сила» в привычном тебе понимании. Это совокупность множества обстоятельств, восстановить которые мы уже не в состоянии.
– А почему же королева Вейде даже не попыталась убить Отступника и Разрушителя?
– Потому, что они уже выполнили своё чёрное дело. Спаситель вступил в Эвиал, и их смерть, даже самая мучительная, теперь ничего не изменит, – охотно и даже почти дружелюбно пояснил эльф.
– Ты так уверен?! Нет, скажи, доблестный и благородный нарниец, ты в этом уверен? Так же, как дважды два – это четыре, а солнце восходит на востоке?
– Да, уверен, – безмятежно отозвался Шоар. – Так сказала королева Вейде, а она не ошибается. Все её предсказания исполнились. Эльфы освободятся в последний час Эвиала, изрекла она, когда Спаситель только-только покинул наш мир в первый раз. Нарн сохранил эти её слова. Деревья вобрали их в себя листвой и корнями, сберегли в самой сердцевине стволов; сегодня настал час, когда предсказанное исполняется. Прими свою участь, человек. Мы – ни королева Вейде, ни я, ни кто-либо из эльфов моего леса – не желаем тебе зла. Вини в случившемся не нас, а всемогущую Судьбу. Это не бог, не Спаситель, не Тёмные Шестеро – это безликая сила, не слушающая просьб и не внимающая мольбам. Сбереги силы для последней схватки, маг, тогда ты умрёшь в бою, как положено мужчине. Разумеется, в том случае, когда он не может спастись.
– Будьте вы все прокляты! – только и смог прорычать Анэто.
Верные ему полки, застывшие лагерем посреди Эгеста; внушительная сила, так ему и не пригодившаяся. Сколько возможностей упущено, сколько времени потеряно! А всё из-за неё, из-за Вейде, так искусно притворявшейся, так виртуозно сыгравшей!
Не раз и не два Анэто порывался-таки ударить давно сплетённым заклинанием, испепелить и себя, и стражу; и всякий раз отступал. Из-за Меганы.
Смерть нескольких отступников и предателей действительно ничего не изменит, тем более что это всего лишь пешки. А умирать, не посмотрев последний раз в глаза, что стали дорогими, любимыми и единственными до невозможности поздно, маг тоже не мог. Что угодно, только не это. Мегану он обязан разыскать и, если такова их участь, умереть вместе с нею.
Почему-то это казалось невероятно важным, важнее всего остального на свете, даже сладкой, желанной мести.
– Мы скоро избавим тебя от нашего общества, маг, – говорил Шоар, дружески поднося к губам связанного чародея деревянную фляжку. – Королева велела отпустить тебя на все четыре стороны. Что же до меня, то я даже постараюсь помочь тебе отыскать хозяйку Волшебного Двора, она где-то тут неподалёку…
– Ты знаешь… – задохнулся Анэто, едва не подавившись, – ты знаешь что-то о Мегане?
– Конечно, знаю, – с лёгким пренебрежением пожал плечами эльф. – Плохим бы я был правителем Тёмного леса, не знай, что творится на его границах. Спаситель может вступить в наш мир, но магия Нарна сильна по-прежнему. Я укажу тебе дорогу к… к твоей любимой.
