– Не вижу ничего страшного, – проворчал некромант.
– Не видишь? – зловеще прошипел инквизитор. – А ты глянь повнимательнее, туда, к воротам!
…В толстых стенах Курии испокон веку хоронили её отличившихся слуг. Выдалбливалась неглубокая ниша, замотанное погребальным саваном тело вкатывалось туда и замуровывалось. Поверх водружали мраморную плиту с соответствующей эпитафией; сейчас эти плиты, истёртые ветрами времени, с треском лопались, звонкий дождь мраморных брызг барабанил по гранитным плитам двора; из раскрывающихся могил один за другим выбирались скелеты, таща за собой полуистлевшие грязные тряпки погребальных холстин.
– Неупокоенные. В самом сердце Аркина, где нас всегда защищала Святая магия, – хладнокровно проговорил инквизитор. – Могли подняться все остальные погосты, но только не этот. А уж что делается сейчас в крипте кафедрального собора…
– Все архипрелаты собираются вместе, – хихикнула Рысь. Дерзкую драконицу, казалось, уже ничто не могло испугать.
– Ну, лезут мертвяки, ну и что? – не уступал некромант. – Неупокоенность я чувствую, не без того, но кроме неё – ничего. И этот самый «прорыв Тьмы» – он только здесь, или по всему Эвиалу?
– Пока только здесь, – отозвался Этлау. – И пока это только неупокоенные. А очень скоро повалят всякие твари и тварюшки… навроде тех, что славно погуляли в Эгесте после твоего туда визита, мэтр Лаэда. А потом… авторы «Анналов Тьмы» напридумывали ещё немало, но я бы не стал обращать внимание на плоды их воображения.
– Они вообще ничего не предсказали? – невинным голоском осведомилась Рыся, не сводя взгляда со скелетов, неуклюже барахтающихся среди мраморных обломков.
– Ну почему же… В том, что первой стадией прорыва Тьмы станет разупокаивание даже самых надёжно укрытых погостов, соглашаются все до единого толкователи.
– Папа, в Эгесте ты же смог отразить Сущность, да, папа?
Некромант ответил не сразу.
– Да, дочка, смог. Хотя… не уверен, что я Её именно «отразил», скорее Она отступила сама…
– Потому что поняла, что ты – на правильном пути, – подхватил Этлау. – На пути к воплощению Разрушителя. И совершенно неважно, что ты сам для себя отверг эту роль. Иногда действительно все наши поступки оказываются во вред, – он начал было поднимать палец, досадливо сжал кулаки, оборвав движение.
– Я не Разрушитель. И ты это знаешь, инквизитор.
– Ты думаешь, что ты не Разрушитель, – мягко поправил его Этлау. – Я лишь вновь и вновь удивляюсь Её хитрости. Она предусмотрела всё, и даже возможность того, что Её избранник попытается уйти от своей участи, восстанет против Неё, но всё равно, водоворот понесёт его к одной-единственной точке, в которой… всё и решится.
– Думаю, что задерживаться тут не стоит, – спокойно заметила Рысь, кивая на неупокоенных. Скелеты тем временем сумели разобраться, что к чему, и молчаливым строем двинулись к застывшему некроманту и его спутникам.
Мгновение – и вместо жемчужноволосой девушки-подростка появился могучий дракон. Гибкая шея изогнулась, голова выразительно кивнула на неподвижные тела.
Аркинские негаторы более не действовали, Рысь, Прадда и Сугутора на драконьей спине удерживало чародейство. Фесс и Этлау взгромоздились следом, и Аэсоннэ, с некоторым усилием взмахнув крыльями, оторвалась от земли, пусть для этого ей и пришлось пробежаться по двору, словно дикой гусыне.
Неупокоенные проводили их равнодушными взглядами.
От великого города, где вздымались шпили бесчисленных соборов, где тянулись длинные торговые улицы, где некогда бросали якорь корабли со всего света – не осталось почти ничего. Кое-где догорали пожары – их некому стало тушить; среди развалин, точно муравьи, копошились фигурки в ало-зелёном: остатки армии Клешней смогли-таки овладеть руинами Аркина.
– Где поури?! Где птенцы? – вырвалось у некроманта.
«Поури в полном порядке. Птенцам, боюсь, крепко не поздоровилось, многие так и вовсе ушли, – отозвалась драконица. – Я велела карликам убираться из Аркина как можно быстрее. Надеюсь, большинство успело – это полезные слуги».
Вокруг по-прежнему царила темнота – беззвёздная и безлунная. Небо казалось задёрнутым сплошной непроглядной завесой, даже не облаками, живыми, несущими в себе дождь.
– Многие ушли, – вслух повторил Фесс. – А город-то стоит…
– Ты о чём, некромант?
– Птенцы Салладорца «сливались с Тьмой», пока дрались в городе. Наверное, когда иссякала заёмная сила Эвенгара, птенцы уходили. Но Аркин остался. Никакого сравнения с тем же Арвестом!
– Да уж, – поёжился инквизитор. – Арвест. Бррр… до сих пор дрожу. Неприятное это занятие – умирать, доложу я тебе, сударь мой Неясыть… Прости, отвлёкся. В общем, что-то тут не то. Тогда на весь город одной Атлики хватило.
Фесс помолчал, вспоминая. Да, Атлика… инквизитор прав, что-то с тобой и впрямь не то. Притащила трактат Салладорца. Откуда взяла, спрашивается?
– Этлау, а святые братья вообще часто ловили кого-то на этот самый «Трактат о сущности инобытия»? Ну, из-за меченых рун?
– Понимаю, о чём ты, – задумался Этлау. – Нет, нечасто. За последние пятьдесят лет – и вовсе никого.
– А ведь Атлика орудовала в Ордосе, – напомнил некромант. – Потом появилась в Арвесте, уже с трактатом. Стёрла город с лица земли… и исчезла. Другие птенцы вон, тоже уходили … хотя что я Аркин поминаю, когда Салладорец воскресал, один из его последышей отправился к своей любимой Тьме – и ничего. Только саркофаг раскололся.
– Ты хочешь сказать, что Атлика – не та, за кого себя выдавала?
– Подозреваю, – буркнул Фесс. – Что-то слишком уж много тут совпадений.
– А какой смысл уничтожать Арвест, если не отбить вторжение Клешней? – возразил инквизитор, однако Фесс не ответил – смотрел вниз, на окутанные серой хмарью руины Святого города. Пожары угасали сами собой, словно чистое пламя, пусть даже и разрушительное, не способно было гореть в заполнившемся туманом воздухе. Инквизитор заметил, куда смотрит Фесс, взглянул тоже, передёрнулся.
– В Аркине не осталось никого живого, – хрипло проговорил Этлау. – Тьма растекается окрест. Вскоре, как утверждают «Анналы», она должна остановиться… но потом отсюда начнётся Её последний поход.
– Будет тебе, накаркаешь, – буркнул некромант.
– Куда уж тут каркать… смотри, мэтр, наступает твоё время. Я помогу всем, чем только смогу, – нет больше ни Курии, ни понтифика, ни мастеров Святой Магии… ничего нет. Только мы с тобой.
– Ордос. Волшебный Двор…
– Надо б освободить Мегану, – слабо усмехнулся инквизитор. – На её месте я б, наверное, поступил точно так же. Отступник не имеет права жить – однако ж мы с тобой живём, и Салладорец, получается, выступил на нашей стороне, дал нам свободу…
– Нашу свободу мы взяли сами, – отрезал Фесс.
