Кер-Тинор проводил угрюмого проконсула ядовитой улыбкой, словно мог прочесть все до единой мысли Клавдия, – и вошёл следом.
Окна спальни закрывали тяжёлые шторы, золочёные пышные кисти на витых шнурах спускались до пола. Здесь мало что изменилось с того памятного дня, когда Император решил выступить против Радуги – у правителя Мельина хватало иных дел, а его данка, Сеамни Оэктаканн, которую повелитель величал Тайде, никогда не интересовалась убранством людских покоев. Есть стены с крышей – и ладно.
Император лежал на широченной смятой постели, рядом – медный тазик медикусов и трое лекарей, о чём-то серьёзно переговаривавшихся вполголоса. Левая рука повелителя, сейчас разбинтованная, едва не вызвала приступ тошноты даже у старого вояки Клавдия.
Перевитая жгутами раздутых тёмно-синих, почти чёрных жил – на алой плоти, словно с руки содрали всю кожу, обнажив мясо. Кровь продолжала сочиться, медленно, но неостановимо. Сколько ещё протянет повелитель?.. Неделю? Две? Месяц в лучшем случае?
Тем не менее проконсул поклонился Императору как ни в чём не бывало.
– Мой Император.
– Садись, Клавдий. Все в сборе, друзья. Начнём.
«Все в сборе, – подумал Император. – Не так и много осталось тех, кого я ещё могу собрать. Клавдий, легионные командиры, квестор-казначей… Рядом на подушке – темноволосая головка Тайде, но она – по-прежнему в забытьи».
– Угодно ли будет повелителю выслушать вести от Разлома?
– Оставь церемонии. Проконсул, – слегка поморщился Император. – Докладывай.
– Я представлю видоков, – проконсул кивнул Кер-Тинору.
Двое Вольных ввели немолодого легата, командира когорты. Служака под стать Клавдию, из тех, что тридцать лет не снимают лат.
– Мой Император! – Пудовый кулак глухо бухнул в кирасу. Император как мог вернул салют.
– Садись, легат. – Командир когорты, несмотря на немалые годы, был лишь третьим легатом, верно, выслужился из рядовых легионеров.
– Гай Секстий, мой повелитель, начальствующий над шестой когортой Пятнадцатого легиона.
– Расскажи всё с самого начала, Секстий.
– Повинуюсь. Повелитель, нас двинули на юг, значит, когда людишки взялися улепётывать от Разлома почём зря. Было это без малого три месяца назад. Император и Клавдий переглянулись. Конечно, держава огромна. В отсутствие магов вести приходится пересылать обычной конной эстафетой. Будь всё как встарь, легионы быстрым маршем по хорошим дорогам за шесть недель прошли бы от Мельина до Суолле.
– Утекавшие всякий вздор мололи, якобы ожил Разлом и полезли из него всякие-разные страхи, такие, что и словами-то не обсказать.
– Чудовища? – Императору было трудно говорить, но голос звучал твёрдо, как всегда.
– Никак нет, мой Император. Не чудовища. То есть сперва-то мы решили, что именно они самые…
…Когорта Пятнадцатого легиона растянулась сильно, словно волочащийся за пастухом хлыст. Всю зиму она гонялась за трудноуловимыми гномьими летучими отрядами, внезапно показавшими в лесной войне удаль и сноровку, какой позавидовали бы и Дану. Заваленные снегами чащобы – не самое лучшее место, где можно разворачивать легионы, а гномы прятались именно там. И никакой мороз им, казалось, не помеха. Нападали они внезапно, разбивали санные обозы, осмелев, соединялись в отряды покрупнее и штурмовали военные городки, во множестве возведённые вдоль зимников Пятнадцатым легионом и взявшимся за оружие местным ополчением. Здесь, на севере, ещё недавно страдавшем от Смертного Ливня, не успели укорениться многочисленные бароны, те же, что были, к идеям Конгрегации относились с прохладцей. Свободные пахари могут и не понять, а соседей благородных раз, два и обчёлся.
Гномы, как оказалось, заранее устроили в лесистых предгорьях целые подземные лабиринты; входы тщательно укрыты, и потому отрядам Каменного Престола удавалось в буквальном смысле проваливаться под землю, стоило легионерам ударить с настоящей злобой, не щадя себя и не кланяясь стрелам.
Тем не менее весной, когда наконец начали таять снега и изрядное число гномьих укрывищ подтопило, Пятнадцатому легиону удалось слегка потеснить воинов Каменного Престола, во всяком случае, высылаемые с юга обозы без помех добирались до места назначения.
И вдруг – внезапная эстафета, срочный приказ, и час спустя целая когорта – шестнадцать центурий легионеров и две центурии легковооружённых велитов – уже мерила шагами раскисающий Тракт.
Не все гномьи стрелы летели мимо, не все копья и топоры отскакивали от людских доспехов – когорта недосчитывалась почти сорока мечей.
Что там случилось на западе – не знали ни сам легат Гай Секстий, ни его подчинённые. Приказ был прост и ясен – срочно усилить охрану Разлома у его северной оконечности.
…После возвращения Императора страшный рубец на теле Мельина, конечно же, не оставили совсем уж без внимания. Но настоящие, боевые легионы требовались на юге, востоке и севере; западу досталось совсем мало.
Местность возле Разлома запустела и обезлюдела почти сразу же после катастрофы. Бароны побросали замки, пахари – поля. Но какая-то жизнь ещё теплилась, и где-то после трёх-четырёх дней пути начинались уже более-менее обитаемые места.
Однако на сей раз когорта вступила в совершеннейшую, дичайшую пустыню, когда до Разлома оставалось ещё добрых десять дней марша. Из деревень бежал последний народ. Гай Секстий вёл когорту в неизвестность, потому что центуриона, командовавшего дозором на этом участке Разлома, в условленном месте не оказалось. Сторожевая вышка и караульня под ней стояли покинутыми.
Легат прождал целый день. Никого. Мрачные легионеры всё чаще и чаще посматривали на скрывавшийся в лесных буреломах Тракт – мол, а не повернуть ли нам назад, коль тут, судя по всему, никто не ждёт?
Но Гай привык выполнять приказы. Им поручено дойти до Разлома – и они дойдут.
Когорта двинулась дальше. В пустоту. Из припасов – только то, что легионеры несли на себе. Гай Секстий не был бы старым служакой, не отправь он немедля гонцов куда следует с подробным докладом; но не выполнить приказ для него было совершенно немыслимо.
…Манипулы не дошли до Разлома совсем немного.
В тот день когорта шагала угрюмо и сосредоточенно, растянувшись по узкой, давно не расчищавшейся дороге. Прискакал вершник, привёз весть, что припасы посланы вьючным караваном вслед за отрядом Секстия, но когда они ещё доберутся! А Разлом – вот он, почти под самым носом.
Бывалый легат не позволил себе никаких вольностей и отступлений от устава. Вперёд высланы конные дозоры со строгим наказом взбираться на подходящие деревья и осматриваться, прежде чем дуром лезть на рожон. Именно это и спасло когорту.
…Гонец примчался, до полусмерти загнав роняющую пену лошадь. Легат услыхал панический рассказ, что дозорные, мол, доскакали до холма, с вершины которого виден сам Разлом – и оттуда «лезет прорва тварей каких-то, белёсые все, а с виду ну ровно свиньи, идут плотно, точно рыба на нерест…».
