– Вот это другой разгоуор, хозяйка! – Мерон ухмыльнулся, а Мегана закрыла глаза, чтобы не видеть плотоядно скривившихся губ. Руки у разбойника, как ни странно, оказались умелые и негрубые, так что приготовившейся к худшему Мегане не пришлось даже призывать гордость и выдержку.
– Теперь уерю тебе, хозяйка. Буду с тобой рядом и судьбу туою разделю, – хрипло выдохнул разбойник, отступая от растрёпанной чародейки.
Мегана поспешно запахнулась. Для любовных экзерсисов, даже столь… неожиданных, обстановка холодного эгестского вечера совсем не подходила.
– Как только взойдёт луна, Мерон.
– Само собой, хозяйка.
Луна взошла в свой черёд, и отец Этлау, нетерпеливый, точно юноша перед первой ночью, уже стоял возле шатра ректора Анэто. Мегана вышла к инквизитору, кусая губы и еле сдерживая слёзы, – Анэто последние часы не приходил в себя, а дыхание сделалось тяжёлым, хриплым и прерывистым. Не шли из памяти и жадные руки наглеца Мерона – эх, как бы она отомстила поганцу (способному, но от этого не меньшему негодяю), если бы только могла! – Всё ли готово, о дщерь моя?
– Всё, досточтимый отец. – Она склонила голову с притворным смирением.
– Куда мне встать?
– Никуда не надо, преподобный. Мы придумали кое-что получше.
– Кое-что получше? Это интересно, – оживился Этлау. – Так куда же мы…
Они задержались в нешироком пространстве между шатрами. Где-то совсем рядом в темноте притаился Мерон, Мегане казалось, что она чувствует острый кисловатый запах обнажённой стали. Было темно, лекари по-прежнему возились с Анэто, остальные маги сновали туда-сюда, стараясь не упускать из виду немногочисленных инквизиторов, свиту преподобного Этлау.
– Что ж теперь? – с неподдельным любопытством осведомился отец-экзекутор. – Не тесно ли здесь, до…
Мегана не тратила даром драгоценного времени. В голове чародейки всё помутилось – ей ещё никогда не приходилось никого убивать собственными руками, да ещё столь грубым способом. Магия – это совсем другое дело, там убийство становится искусством, а вот перерезать горло врагам хозяйка Волшебного Двора никогда не обучалась.
Пальцы сошлись на костяной рукояти, хорошо смазанный клинок бесшумно выскользнул из ножен. Словно чем-то озаботясь, она повернулась боком к инквизитору – и резко ударила вправо, вкладывая в удар всю ярость и боль грозящей потери, всю новообретённую веру в Анэто, в себя, в свою любовь…
Мегана не промахнулась. Она не рассчитывала попасть из столь неудобного положения в шею, но на это у неё припасён был Мерон; остриё кинжала пронзило грудь Этлау, скользнуло по ребру и глубоко погрузилось в лёгкое.
Инквизитор захрипел, оттолкнул чародейку; но позади него чёрной тенью уже возник Мерон, молчаливо и беспощадно махнул изогнутым, словно ятаган, и заточенным по внутренней кромке резаком; горло инквизитора отворилось, словно звериная пасть, потоком хлынула кровь; тело обмякло и кулем повалилось наземь.
– И усего-то делоу, хозяйка. – Мерон уже деловито раскатывал мешковину. – Не касайся его, не марай белы рученьки. Это уж моё дело.
Мегана едва заставила себя не выронить кинжал, а более или менее успешно запихать его трясущимися руками обратно в ножны.
– Гоуорю ж, уот и усё, хозяйка. – Разбойник с ловкостью, свидетельствовавшей об обильной практике, запихал кажущееся неподъёмным тяжёлое тело в мешок. – Теперь унесу его подальше и схороню, да так, что никто у целую вечность не найдёт…
– Эт-то вря-а-ад ли… – просипело вдруг рядом.
Остолбенев, Мегана и Мерон увидели, как у мёртвой головы раскрылись губы и, как будто бы незрячие, глаза в упор взглянули на них.
– Плох бы я был, не прими мер предосторожности. – Мешок треснул и распоролся сам собой, инквизитор одним лёгким движением оказался на ногах. Мерон взревел, прыгнул, выставив резак, Этлау резко повёл рукой, словно осеняя врага знаком Спасителя, и грудь разбойника лопнула, рёбра выворачивались наизнаку, лёгкие разлетались облаком кровавых ошмётков, миг спустя наполовину выпотрошенное тело застыло, уставившись в небо пустыми глазницами – глазные яблоки тоже разорвало, кровь неправдоподобно быстро свернулась.
Тысяча и одна мысль пронеслась в голове охваченной ужасом Меганы. Этлау в очередной раз перехитрил их, её, хозяйку Волшебного Двора! И теперь оставалось только одно, поистине одно, потому что живой в руки палачей Аркина она не дастся.
– И это тоже вряд ли, – успела услыхать она, прежде чем перед глазами что-то ослепительно вспыхнуло и волшебница лишилась чувств.
* * *
Никто не заметил случившегося, точно Мегана, инквизитор и Мерон бесследно выпали из этого мира. Лекари по-прежнему суетились около Анэто, когда в шатёр милорда ректора осторожно вошёл не кто иной, как сам преподобный отец-экзекутор. Плащ на его плечах выглядел так, словно его срочно выдернули из какого-то сундука, где он хранился невесть сколько времени, шея замотана грубым толстым шарфом.
Этлау оставил за порогом пару дюжих инквизиторов, но в шатре Анэто одних только целителей толпилось не меньше десятка да ещё трое немолодых ордосских магов, ближайших помощников милорда ректора.
– Встань и иди, – негромко приказал инквизитор, нагибаясь к самому уху ректора.
– Преподобный отец, я вынужден просить вас не тревожить моего пациента… – Ксавьер не испытывал особенного пиетета перед всесильным инквизитором. Целитель исполняет свой долг у постели больного, и никакие «преподобия» не могут вставать у него на дороге.
Этлау вскинулся, в глазах инквизитора мелькнуло удивление. Анэто не подчинился его команде, а лекарь Ксавьер глядел на отца-экзекутора с откровенным отвращением.
– Встань и иди, – повторил Этлау, проигнорировав целителя.
Но за спиной Ксавьера уже стояли трое ордосских магов: Свелен, Манфред и Абасг, уцелевшие во всех перипетиях штурма Чёрной башни и последующей погони за Разрушителем. Ветераны. Их не испугаешь ни Спасителем, ни даже самой Западной Тьмой.
– Преподобный отец, настоятельно прошу вас удалиться, больному необходим покой, – пока ещё вежливо, но твёрдо заявил Ксавьер. – Почему милорд ректор должен встать и куда-то идти? В таком состоянии он и руки-то поднять не может!
Инквизитор, казалось, чего-то явно не понимал в происходящем. Он застыл словно в ступоре, точно никак не мог взять в толк, почему же его приказ не выполняется.
В этом, впрочем, он был не совсем прав. Анэто и в самом деле стал приподниматься, однако взор милорда ректора оставался мутным, голова бессильно болталась из стороны в сторону, словно у тряпичной куклы.
Трое ордосских магов быстро обменялись мрачными взглядами. И ответили.
Они были мастерами воздушной стихии, но сейчас прибегли к иным заклятьям.
Под ногами инквизитора пол внезапно размягчился, ковры расползались в стороны, точно живые, лопалась нижняя покровная ткань, обнажая каменистую промороженную землю. Воздух и Земля сочетаются не лучшим образом, но силы всем троим магам было не занимать. Чёрные губы со сладострастным чмоканьем втянули ноги растерянно взмахнувшего руками инквизитора, и в следующий миг он провалился по пояс.
